Старуха, петух и князь

Жили-были старик и старуха. Они имели одного петуха и жернов. Петух обладал чудесной способностью - он понимал человеческую речь. А жернов - повернешь направо - давал деньги для обеда, повернешь налево - давал кукурузную муку для мамалыги.

Как-то старик пошел за дровами в лес и до вечера остался там.

В тот день к старухе заехали охотники князя со своими со-баками и попросили, чтобы она накормила их.

Старуха подошла к жернову и повернула его налево - посы-палась кукурузная мука, повернула направо - высыпались деньги, на них она купила сыр и мясо для гостей. Затем старуха пошла к- роднику за водой.

Видевшие все это, княжеские охотники удивились. Когда старуха вышла за водой, они решили: «Для чего же старику и старухе понадобился волшебный жернов. Лучше будет, если мы заберем его для нашего князя, за это он может вознаградить нас», Взяли они жернов и отнесли своему князю.

Когда старуха вернулась с родника, она заметила, что нет пи гостей, ни жернова. Села она на скамеечку и горько заплакала.

Услышав плач старухи, Петух, взобравшийся на забор, заку-нарекал: «Что ты плачешь, старуха?» Старуха ответила, что её жернов забрали охотники князя.

- Не плачь,- успокоил её петух.- Я верну жернов тебе. Сказав это, петух полетел к княжеской усадьбе. И там, сев на башню, стал громко кукарекать. Когда петух стал досаждать своим криком, князь позвал слуг и спросил их, почему петух так орет.

Они ему ответили:

- Петух требует, чтобы вернули жернов старикам.

- Немедленно подстрелите этого петуха, зажарьте его и подайте мне на стол,- распорядился князь.

Так и сделали. Княжеские слуги подстрелили петуха, зажарили, подали на стол князю, и тот съел его.

Но тут случилось чудо: князь услышал, что из его живота раздается пронзительное кукареканье петуха.

- Случилось несчастье! - закричал князь.- Сею же минуту вспорите мой живот и выньте оттуда петуха, да так, чтобы я был цел и невредим.

Слуги вспороли ему живот. Оттуда вылетел петух, схватил жернов и полетел к старику и старухе. Те, получив свой жернов, важили по-прежнему. А князь испустил дух.