Двое королевских детей

Жил-был на свете король, и у него родился маленький сыночек, и на нем стоял такой знак, по которому можно было видеть, что ему на шестнадцатом году предстоит погибнуть от оленя.

Когда он достиг этого возраста, королевские егеря отправились с ним однажды на охоту. В лесу королевич отстал ото всех и вдруг увидел большого оленя, в которого задумал стрелять, но никак нагнать его не мог; и бежал тот олень до тех пор, пока не заманил королевича в самую чащу леса; там вдруг вместо оленя появился высокий громадный мужчина и сказал: "Хорошо, что я тебя сюда залучил; из-за тебя я уже шесть пар лыж на охоте износил, а все добыть тебя не мог".

И взял он его с собой, переправил через широкую реку и привел в большой королевский замок, где они сели за один стол и стали есть. Когда они вместе поели, этот король сказал королевичу: "У меня три дочери; ты должен провести ночь в спальне у старшей, не смыкая глаз, от девяти часов вечера до шести утра, и я стану приходить к тебе каждый раз, когда будет ударять колокол, стану тебя окликать, и если ты хоть один раз не откликнешься мне, то будешь завтра утром казнен; если же каждый раз будешь мне отвечать, то получишь мою дочь в жены".

Когда королевна и королевич пришли в опочивальню, там стоял каменный истукан, и королевна сказала ему: "В девять часов придет мой отец и затем будет являться каждый час, пока три не ударит; когда будет он окликать, то дай ему ответ вместо королевича".

Каменный истукан молча кивнул головой и затем стал кивать все тише и тише, пока голова его не стала по-прежнему неподвижна.

На другое утро король сказал королевичу: "Ты оказался молодцом, но старшую дочь я не могу за тебя выдать - ты должен еще у второй дочери целую ночь бодрствовать; а тогда я подумаю, можно ли тебе жениться на моей старшей дочери. Но я ежечасно буду приходить сам, и если тебя окликну, то отвечай мне; а если окликну и не ответишь, то кровь твоя должна будет пролиться".

Вот и пошел королевич с королевной в ее опочивальню, а там стоял еще больший каменный истукан, которому королевна сказала: "Когда отец будет окликать, то отвечай ты". Кивнул большой каменный истукан головою молча и стал качать ею все медленнее и медленнее, пока голова опять стала неподвижна. А королевич лег на пороге опочивальни, подложил руку под голову и заснул.

На другое утро король сказал ему: "Хоть ты и хорошо выполнил свое дело, однако же и вторую мою дочь я не могу за тебя выдать замуж; ты должен еще одну ночь бодрствовать у моей младшей дочери в опочивальне, тогда я подумаю, можно ли за тебя вторую дочь выдать. Но не забудь, что я каждый час стану сам приходить, и если тебя окликну, то отвечай мне; а коли окликну, да не ответишь, то кровь твоя должна будет пролиться".

Пошел королевич с младшею королевной в ее опочивальню и там увидел истукана еще больше и еще выше, чем в опочивальне двух первых королевен. И сказала королевна истукану: "Станет отец окликать, отвечай ты". Ответил на это каменный истукан кивком головы и качал ею с полчаса, пока она не перестала качаться. А королевич лег на пороге и заснул.

На другое утро король сказал ему: "Хоть ты и хорошо бодрствовал, но я все же не могу за тебя мою дочь выдать, а вот есть у меня большой лес, и если ты мне тот лес с сегодняшних шести часов утра до шести часов вечера весь вырубишь, так я, пожалуй, о замужестве дочери подумаю". Дал он королевичу стеклянную пилу, стеклянный клин и топор.

Как только королевич пришел в тот лес да рубанул разок топором - топор пополам; взял было клин да приударил по нем, и тот в песок рассыпался. Он был этим так поражен, что уже думал - смерть его пришла; сел, да и заплакал.

Когда настал полдень, король сказал дочерям: "Одна из вас, девушки, должна ему чего-нибудь снести поесть". - "Нет, - отвечали обе старшие, - мы ему ничего не снесем; пусть та, у которой он провел последнюю ночь, и несет ему". Вот и должна была младшая снести ему поесть.

Придя в лес, она его спросила: "Ну что? Как?" - "Совсем плохо", - отвечал он. Тогда она сказала ему, что он должен сначала чего-нибудь поесть; но он отвечал, что этого не может сделать, что должен умереть и есть не будет. Но она приласкала его и уговорила, чтобы он хоть немного отведал; он подошел и поел.

Когда он насытился, она сказала: "Приляг ко мне на колени, я почешу тебе голову, и ты повеселеешь духом". Когда она стада ему в голове чесать, он вдруг почувствовал усталость и заснул; а она взяла свой платочек, завязала на нем узелочек, трижды ударила узелочком о землю, приговаривая: "Арвегерс, сюда!"

И явилось к ее услугам множество человечков из-под земли и стали спрашивать, что повелит им королевна. Тогда она сказала: "В течение трех часов лес должен быть вырублен, и все вырубленное должно быть сложено в кучи".

Пошли человечки, созвали всех своих на помощь и тотчас принялись за работу, и прежде чем три часа прошли, все было сделано. А человечки опять пришли к королевне и доложили ей о том. Тут она опять взяла свой белый платочек и сказала: "Арвегерс, домой!" И все человечки разом исчезли.

Когда королевич проснулся, то очень обрадовался, а королевна сказала ему: "Когда пробьет шесть часов, тогда иди домой".

Он так и сделал; и король спросил его: "Что же ты, вырубил лес?" - "Да", - сказал королевич.

Когда они все сели за стол, король сказал: "Не могу еще отдать за тебя свою дочку: ты должен мне еще одну службу сослужить". Королевич спросил: "Какую службу?" - "Есть у меня большой пруд, - сказал король, - завтра должен ты туда сходить и вычистить его так, чтобы он был, как зеркало, и чтобы водились в нем всякие рыбы".

На следующее утро король дал ему стеклянную лопату и сказал: "В шесть часов вечера пруд должен быть готов".

Пошел королевич на пруд, ткнул лопатой в тину - и лопата сломалась; ткнул киркой в тину - и та сломалась. Видя это, он совсем растерялся...

В полдень же принесла ему молодая королевна поесть и сказала: "Ну что? Как?" - "Совсем плохо! - отвечал королевич. - Видно, придется мне сложить свою голову: мне даже и приступить к работе не с чем!" - "О, - сказала она, - ступай сюда да покушай сначала чего-нибудь, тогда у тебя на душе повеселеет". - "Нет, - сказал он, - есть я ничего не могу; я слишком уж опечален".

Тут она его приманила ласковым словом и заставила поесть. Потом стала у него в голове перебирать и усыпила его; когда же он заснул, взяла она платочек, завязала на нем узелочек, ударила узелочком трижды в землю и сказала: "Арвегерс, сюда!"

И явилось опять к ней множество подземных человечков и все стали спрашивать, чего она желает. Приказала она им пруд в течение трех часов так вычистить, чтобы он блестел как зеркало - хоть глядись в него! - и всякие рыбы в нем водились.

Пошли человечки на пруд, созвали к себе всех своих на помощь - и поспела работа их через два часа. Потом опять пришли к королевне и сказали: "Все мы исполнили, что было приказано". Тогда взяла королевна платочек, ударила трижды в землю и сказала: "Арвегерс, домой!" И все они исчезли.

Проснулся королевич - видит, что готова работа. Тогда ушла и королевна и сказала, чтобы он в назначенное время приходил домой.

Как он пришел, король его спросил: "Что ж? Очищен ли пруд?" - "Очищен", - отвечал королевич. "Ну, хоть ты и очистил его, - сказал король, - однако же я не могу за тебя выдать мою дочь. Прежде ты мне еще одну службу сослужи". - "Да что же еще?" - "А вот на той большой горе, что вся заросла колючим терновником, ты весь терновник выруби да построй там большой замок, прекрасней которого нельзя было бы вообразить и чтобы в том замке было все для житья необходимое".

Когда на другой день королевич поднялся, король дал ему стеклянный топор и стеклянный бурав и приказал закончить всю работу к шести часам.

Чуть только он ударил топором по первому терновому кусту, как топор рассыпался вдребезги, да и бурав тоже оказался непригодным к делу. Запечалился королевич и стал поджидать свою милую - не поможет ли хоть та ему из беды выпутаться?

В самый полдень она и пришла к нему, и принесла ему поесть; он пошел ей навстречу, рассказал ей все, что случилось, поел того, что она ему принесла, положил голову на колени, чтобы она почесала, а сам заснул. И опять она трижды ударила узелком платка в землю и проговорила: "Арвегерс, сюда!" И опять явилось столько же подземных человечков и спросили ее, чего она желает.

"В течение трех часов, - сказала она, - должны вы очистить гору от всего кустарника, а на верху горы должны поставить замок, из красивых красивейший, и все необходимое для жизни должно быть в том замке".

Пошли они, созвали всех своих на помощь, и когда истекло назначенное время, все было уже готово. Пришли они затем к королевне и доложили об этом, а та опять ударила платочком трижды по земле и сказала: "Арвегерс, домой!" И они тотчас исчезли.

Когда королевич проснулся и все это увидел, то обрадовался, как птичка радуется в воздушном просторе.

Немного спустя пошли они домой. Король и спросил у королевича: "А что же? Замок-то готов?" - "Да", - отвечал королевич. Усевшись за стол, король сказал: "Мою младшую дочь я отдать за тебя не могу, пока не просватаю двух старших".

Королевич и королевна были этим очень опечалены, и королевич решительно не знал, чем своему горю пособить.

Как-то ночью пошел он к королевне и вместе с нею бежал из королевского замка. Пробежав некоторую часть пути, королевна обернулась и увидела, что отец их нагоняет. "Ах, - сказала она, - как нам быть? Мой отец нас нагоняет и хочет нас вернуть домой. Я тебя оберну терновником, а сама обернусь розою и все буду держаться среди твоих колючек".

Когда отец приблизился к тому месту, то увидел терновый куст и розу среди него.

Он хотел было ту розу сорвать, да терновник стал колоть его своими шипами, и он должен был вернуться домой с пустыми руками.

Тут спросила его жена, почему он не привел с собою дочку. Он ответил жене, что почти нагонял ее, да вдруг потерял из глаз и вместо беглецов увидел перед собою терновый куст и розу среди него. "Стоило тебе только розу сорвать, - сказала королева, - куст бы сам собою за нею пришел".

Пошел король опять на то место, чтобы добыть розу.

Между тем королевич с королевной были уже далеко, и королю опять пришлось бежать за ними следом. И вот обернулась дочка еще раз и увидела отца своего...

"Как нам быть? - сказала она снова. - Я оберну тебя кирхою, а сама буду в той кирхе пастором: стану на кафедре и начну проповедовать".

Подошел отец к тому месту и видит кирху, а на кафедре стоит пастор и проповедует. Послушал он проповедь и домой пошел.

На вопрос королевы, почему он дочь с собою не привел, король отвечал: "Пришлось мне за ними далеко бежать; а как нагнал их, вижу, что стоит кирха и в ней пастор проповедует". - "Да тебе бы только стоило привести с собою пастора, - сказала королева, - а кирха сама бы за тобою пошла! Нет, вижу, что нельзя тебя за ними в погоню посылать, надо мне самой за ними бежать".

Когда она пробежала часть пути и уже завидела вдали беглецов, случайно обернулась королевна назад и увидела, что мать за ними гонится.

"Беда нам грозит! - сказала королевна. - Матушка сама за нами гонится!.. Вот оберну тебя прудом, а сама в том пруду стану плавать рыбою".

Пришла мать на то место и видит - большой пруд, а в нем рыбка плещется, головку из воды выставляет и плавает веселешенька. Хотела она поймать ту рыбку, да никак ей это не удавалось! Разозлилась она и задумала выпить весь пруд досуха, чтобы рыбку поймать. И выпила да стало королеве так дурно, что она должна была снова весь пруд изрыгнуть...

Тогда она и сказала: "Вижу, что ничего не могу с вами поделать!" - и призвала их к себе.

И вот приняли они опять свой прежний вид, и королева дала дочери три ореха, добавив: "Эти орехи тебе в нужде пригодятся".

И пошли молодые люди далее своею дорогою. Пробыв в дороге часов c десяток, пришли они к деревне, невдалеке от замка королевича. Тут и сказал он своей невесте: "Обожди здесь, моя милая, я прежде один побываю в замке и оттуда явлюсь к тебе снова с повозкой и слугами, чтобы свезти тебя в замок".

Когда он в замок явился, все чрезвычайно обрадовались его возвращению; а он рассказал им, что есть у него невеста, что она дожидается его в деревне и что он сейчас поедет за нею в повозке и привезет в замок. Тотчас запряжена была повозка, и много слуг явилось около нее.

Но едва только королевич хотел в ту повозку сесть, мать поцеловала его в уста, и он от этого поцелуя сразу забыл все, что случилось с ним и что ему предстояло сделать. Мать приказала выпрячь коней из повозки, и они все снова вернулись домой.

А королевна тем временем сидела в деревне да поджидала, когда за нею приедут, но никто не являлся.

Пришлось королевне наняться в работницы на мельницу около замка, и каждый день после полудня она должна была сидеть у воды и перемывать посуду.

Случилось, что королева вышла как-то из замка, пошла по берегу и, увидев эту красивую девушку, сказала: "Что это за красотка? Очень она мне нравится!" Стала она всех о ней расспрашивать, но никто ничего о той девушке не знал.

Много минуло времени, а девушка все продолжала по-прежнему честно и верно служить у мельника. Между тем королева подыскала для своего сына жену откуда-то издалека. Когда приехала невеста, свадьба должна была тотчас состояться.

Сбежалось множество народа на ту свадьбу смотреть; стала и молодая работница на ту свадьбу проситься у мельника. "Ступай, пожалуй!.." - сказал ей мельник.

Собираясь идти на свадьбу, вскрыла королевна один из трех орехов, вынула из него красивое платье, надела, пошла в нем в кирху и стала у самого алтаря.

Вот явились и жених с невестою и стали против алтаря, но в то время, когда пастор собирался их благословлять, невеста вдруг глянула в сторону и поднялась с колен. "Не хочу я венчаться, - сказала она, - пока у меня не будет такого же красивого платья, как у той дамы".

Тогда они все должны были вновь вернуться домой и приказали спросить у нарядной дамы, не желает ли она то платье продать. "Продать не продам, а за услугу отдам", - отвечала она.

Спросили ее, чего ж ей надо. Она сказала, что отдаст платье, если ей дозволено будет провести ночь перед дверьми того покоя, где спал королевич. На это согласились; но одного из слуг королевича заставили дать ему сонного зелья.

И вот королевна легла на порог двери в его опочивальню и всю-то ноченьку жалобно ему выговаривала, что она и лес для него вырубила, и пруд очистила, и замок диковинный выстроила, что и терновником его оборачивала, и кирхою, и прудом, спасая от погони, а он позабыл ее так скоро.

Королевич-то ничего не слыхал, а слуги от ее жалоб пробудились и стали прислушиваться и никак не могли понять, что бы это могло значить.

На следующее утро, когда все поднялись, невеста надела платье королевны и пошла с женихом в кирху. Между тем королевна вскрыла второй орех и увидела в нем другое платье, еще наряднее первого, надела его и пошла в кирху к самому алтарю - и все произошло точно так же, как накануне.

И еще одну ночь пролежала она на пороге двери, которая вела в опочивальню королевича, и слуге было приказано вторично отуманить его сонным зельем; а слуга, напротив того, дал ему бессонного зелья, с тем и уложил его в постель. Королевна же легла по-прежнему у дверей на пороге и стала жалобно рассказывать по порядку обо всем, что было ею сделано.

Все это услышал королевич, очень опечалился, и вдруг припомнилось ему все минувшее.

Он хотел было выйти к своей милой, но его мать заперла дверь на замок.

На следующее утро, однако же, он тотчас пришел к королевне, рассказал, как все случилось, и просил на него не гневаться, что он так долго не мог о ней вспомнить.

Тогда королевна вскрыла и третий орех и вынула из него наряд, еще лучше двух первых: она его надела и поехала с королевичем в кирху... Дети осыпали их цветами и устилали их путь пестрыми кусками материи...

В кирхе они приняли благословение от пастора и весело отпраздновали свадьбу.

А коварная мать и ее избранная невеста должны были удалиться.

У того же, кто мне всю ту сказку сказывал, не успели после свадьбы обсохнуть уста влажные...