Храбрый Братец Опоссум

Когда Джоэль Харрис был маленьким мальчиком, он часто слушал эти весёлые и смешные сказки, которые рассказывал ему дядюшка Римас, старый добрый негр. Всю жизнь он вспоминал его сказки.

- Как-то ночью, - сказал дядюшка Римус, посадив мальчика к себе на колени и задумчиво поглаживая его по волосам, - как-то ночью Братец Опоссум зашёл к Братцу Еноту; опростали они большую миску тушёной моркови, выкурили по сигаре, а потом отправились погулять, посмотреть, как поживают соседи. Братец Енот - всё трусцой да трусцой; Братец Опоссум - вприскочку да вприпрыжку. Братец Опоссум до отвала наелся фиников, а Братец Енот наглотался вволю лягушек и головастиков.

Гуляли они, гуляли. Вдруг слышат - где-то в лесу сама с собой толкует Собака.

- Вдруг она кинется на нас, Братец Опоссум. Что ты будешь делать? - спросил Енот. Опоссум усмехнулся только:

- Ну уж я не дам тебя в обиду, Братец Енот. А ты что будешь делать?

- Кто? Я? - сказал Енот.- Пусть попробует, сунется только - все рёбра пересчитаю.

А Собака увидала их и не стала тратить времени зря. Она и поздороваться не успела. Прямо кинулась на них, и всё тут.

Братец Опоссум в ту же минуту осклабился, рот до ушей, и кувырнулся на спину, будто мёртвый.

А Енот - тот мастер был драться. Подмял под себя Собаку и ну трепать. Правду сказать, от Собаки не много осталось, а то, что осталось, вырвалось - и наутёк, в самую чащу, будто кто пальнул из ружья.

Вот Братец Енот привёл свой костюм в порядок, встряхнулся, а Братец Опоссум всё лежал, как мёртвый. Потом осторожно привстал, огляделся да как ударится бежать, только пятки засверкали.

В другой раз, как повстречались Опоссум и Енот, говорит Братец Опоссум:

- Здравствуй, Братец Енот! Как поживаешь?

Но Енот - руки в карманы, здороваться не хочет.

- Ты что ж это нос воротишь, Братец Енот? - спрашивает Опоссум.

- Я с трусами и разговаривать не хочу, - отвечает Енот. - Ступай своей дорогой.

Братец Опоссум разобиделся - страх.

- Кто ж это трус, нельзя ли узнать?

- Да ты, конечно, - говорит Братец Енот. - Очень нужны мне такие приятели, что кидаются на спину и строят из себя мёртвых, чуть дело дойдёт до драки.

Братец Опоссум, как услышал эти слова, ну смеяться, ну хохотать.

- Неужто ты думаешь, Братец Енот, что это я со страху? Не думаешь ли ты, что я испугался несчастного пса? И чего мне было бояться? Я ведь отлично знал, что, если я не слажу с этой Собакой, ты-то задашь ей жару. Да я просто лежал и смотрел, как ты треплешь её, и ждал, когда мне придёт черёд позабавиться.

Но Братец Енот только нос наморщил:

- Рассказывай сказки, Братец Опоссум. Как дотронулась до тебя Собака, ты сразу кувырнулся и прикинулся мёртвым.

- Так ведь я говорю тебе, Братец Енот, что это совсем не от страху. Я одной только вещи и боюсь на свете - это щекотки. А когда эта Собака ткнулась носом мне в рёбра, я рассмеялся, и так разобрал меня смех, что вот не шелохнуть ни рукой, ни ногой! Конечно, её счастье, что я боюсь щекотки, а то ещё минутка, и я разорвал бы её в клочья. Драки я не боюсь никакой, Братец Енот, но щекотка - это дело другое. С кем угодно согласен я драться, но только - чур - без щекотки.

- Вот с того самого дня, - продолжал дядюшка Римус, глядя, как завивается в кольца дымок его трубки, - и до сих пор так боится щекотки Братец Опоссум: тронь его только между рёбер - кидается на спину и хохочет до упаду, так что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой.