О Пршемысле

Было это ранней осенью, в ясный солнечный день. Либушин конь шел шибко, твердыми шагами. Никто его не вел и ни одним словом не понукал. Он шел, точно к своей конюшне, так что послы удивлялись, и им пришла мысль, что он уже не раз ходил этой дорогой и, видать, княжна под покровом вечернего сумрака ездила сюда, а возвращалась домой до пенья петухов.

Ни на шаг конь не уклонялся в сторону. Ничто не могло сбить его с пути. Не раз проезжали послы мимо табуна пасущихся коней. Их приветственное ржанье встречало и провожало Белоша. Но Белош продолжал идти вперед, не поворачивая головы ни вправо, ни влево. Когда же послы в открытом поле останавливались отдохнуть под дикой грушей либо в тени красной сосны, конь тоже останавливался и потом первый выступал в дальнейший путь.

Так ехали послы по горам и равнинам и на третий день были уже близко селения между холмами в узкой долине, по которой текла река. Когда вступили в долину, навстречу им выбежал мальчик. Послы обратились к нему:

- Эй, милый отрок, не это ли Стадицы и нет ли там мужа по имени Пршемысл?

- Да, это Стадицы; а вон и Пршемысл в поле, волами погоняет,- отвечал отрок.

Невдалеке послы увидали мужа высокого роста и в липовых лаптях. Он шел бодро за плугом, погоняя ореховым прутом двух пестрых волов. У одного вола была голова белая, у другого шла белая полоса от лба по хребту и ноги были белые. Поехали послы к пахарю широкою межою, и, когда подъехали, остановился Либушин конь и, приподнявшись на задние ноги, весело заржал.

Затем, опустившись, он наклонил голову перед молодым пахарем, который вытащил плуг из земли и остановил волов.

Послы сняли с седла Белоша княжескую одежду: длинную юбку, обшитую дорогим мехом, красный плащ, богатый пояс и, подойдя к Пршемыслу, низко поклонились ему.

- Приветствуем тебя, муж великий, князь, богами нам суженный. Оставь волов, надень одежду, нами предлагаемую, воссядь на коня, и поедем.

Чешский народ с нетерпением ожидает тебя. Приди и прими владение над нами, тебе и твоим потомкам предназначенное. Будь нашим князем, судьей и защитником.

Пршемысл молча выслушал речь послов, молча воткнул в землю ореховый прут, который держал в руке, и распряг волов. Снимая с них ярмо, он сказал им:

- Идите, откуда пришли.

В ту же минуту волы поднялись и скрылись в скале, которая раздвинулась перед ними и вновь сдвинулась так, что и знака не осталось.

Обратившись к послам, Пршемысл сказал:

- Жаль, что вы рано пришли. Если б я успел допахать это поле, в земле вашей было бы всегда вдоволь хлеба. Но так как вы поспешили и помешали мне кончить мое дело, знайте, что часто в крае будет голод.

Когда он договорил, все увидели, что земля дала ореховому пруту жизнь и соки. Словно куст весною, прут начал покрываться почками, пустил побеги, которые мгновенно превратились в три ветки, на них зазеленели листья, среди листьев появились молодые орешки.

Послы с изумлением смотрели на это диво. Пршемысл обернул плуг лемехом вверх и, взяв с межи лыковую сумку, вынул из нее хлеб, сыр, положил на лемех, ярко блестевший на солнце, и пригласил послов разделить с ним трапезу.

"Вот он, железный стол, о котором вещала княжна наша!" - подумал каждый из послов, невольно дивясь в душе.

Пока они с Пршемыслом трапезовали и из его чаши пили, усохли и отпали на пруте две веточки, а оставшаяся стала буйно разрастаться вверх и вширь.

Послы ужаснулись. Указывая на это диво, они спрашивали Пршемысла, что оно означает, почему две ветки засохли, а одна разрослась так буйно.

- Об этом я поведаю вам,- отвечал Пршемысл.- Знайте, что из рода моего многие будут владычествовать, но уцелеет только один.

Послы спросили, почему они трапезуют не на меже, а на железном лемехе.

- Затем, чтоб вы знали, что род мой будет править железною рукою. Уважайте железо! В мирное время вы им поле пашете, в смутное - обороняетесь от неприятеля. Покуда чехи будут иметь такой стол, неприятель не одолеет их.

Если же чужеземец похитит тот стол, чехи потеряют свою свободу!

Проговорив эти слова, Пршемысл встал и пошел в деревню проститься со своим родом, отныне столь почтенным и превознесенным. Затем, одевшись в княжеские одежды с блестящим поясом, надев княжескую обувь, он сел на коня, который под ним радостно заржал.

Дорогой послы допытывались у Пршемысла, зачем он взял с собою лыковую сумку и лапти.

- И вам, и грядущим поколениям завещаю я сохранять эти лапти как свидетельство о прошедшем,- отвечал Пршемысл.- Пусть мои потомки помнят, откуда они пошли, живут в страхе, не притесняют вверенных им людей и не ослепляются гордынею, так как все люди равны.

Когда послы с князем подъезжали к Вышеграду, навстречу им вышла Либуше в блестящем головном уборе и В богатом ожерелье из янтарей и халцедонов на белой шее. В белой одежде, зардевшаяся от волнения, она была прекрасна.

Радостью сияли ее очи, еще издали увидавшие Пршемысла на Велоше, во главе посольства. За княжною шла ее девичья свита: с лентами на головах, скрепленными сзади блестящими заушницами. За ними шли владыки родов, которые, как и весь собравшийся на вече народ, остались в Вышеграде ожидать возвращения посольства с новым князем.

И возрадовались все, увидав красивого, статного мужа; больше же всех Либуше, которая уже раньше встречала жениха в Будече. Подав друг другу руки, князь и княжна вошли в град, и за ними весь народ в великом веселии.

С радостными криками чехи повели и посадили Пршемысла на каменный княжеский престол и славили нового князя и союз его с Либуше. Славили их и на горе, и в граде, и в подградье. Воеводы и гости засели за столы на княжеском дворе и пировали.

Ели много яств и пили много медов разных. Пили, и пели, и слушали гусляров, которые, перебирая струны, пели старинные песни о героях и битвах времен минувших. Потом опять славили до ночи, славили и ночью, при свете костров и факелов.

Погасли костры, и над лесом уже загорелась румяная зорька, а в Вышеграде и в подградье стоял еще гул от шумного веселья. И звуки эти утренний ветерок уносил за реку, до темных лесов, утопавших в беловатом тумане.