Шрейтеле-няня

Одна бедная вдова как-то ночью проснулась от плача своего ребенка. Она так устала за день, так намаялась, что не в силах была встать с постели и подойти к ребенку, и тут вдруг видит, как из-под ее кровати вылезает шрейтеле, подбегает к плачущему ребенку, качает люльку, потом поднимает ребенка, слегка его шлепает, и ребенок тут же умолкает и засыпает крепким сном. Вдова глядит и удивляется, но не тревожится, понимает, что это добрый шрейтеле. Затем шрейтеле подбегает к буфету, что-то ищет, находит недопитую бутылку вина, прикладывается к горлышку, пьет и залезает обратно под кровать. У бедной вдовы с тех пор никогда не переводилось вино, потому что в бутылке, из которой пил шрейтеле, вино не кончалось. Сколько бы из нее ни пили, она всегда была полна. Вдова накупила много бутылок и стала торговать вином, которое доставалось ей даром. Она разбогатела, но, помня про свою былую бедность, не забывала никогда жертвовать на бедных, помогала несчастным и нуждающимся.

Один талмудист сидел однажды ночью в бесмедреше. Час был поздний. Талмудист сидел один-одинешенек в полутемном синагогальном зале. Перед ним лежал фолиант Гемары, и он, раскачиваясь всем телом, читал его нараспев и очень устал. Между тем ему предстояло бодрствовать всю ночь. Единственное дозволенное развлечение - нюхать табак. Но талмудист был беден, денег на табак у него не было. Днем он пользовался чужим табаком, ведь ни один еврей не считает себя единственным хозяином своего табака, и к любой табакерке всегда может без церемоний протянуться любая рука. Еврей вздохнул. Нынче ночью в бесмедреше пусто. А понюхать табаку хочется. Борясь со сном, он возьми и скажи:

- Как хорошо было бы сейчас понюхать табачку...

Не успел он это вымолвить, прямо перед собой увидел понюшку табаку. Табак был на чем-то красном, шевелящемся, присмотрелся талмудист - а это язык, огромный язык, протянутый из окна женской галереи. Длинный красный язык, а на кончике его - понюшка табаку.

Это ему захотел услужить лантух. Еврей взял табак, а язык исчез.