Спящая царевна

Жил-был добрый царь Матвей; Жил с царицею своей Он в согласье много лет; А детей все нет как нет.

Раз царица на лугу, На зеленом берегу Ручейка была одна; Горько плакала она.

Вдруг, глядит, ползет к ней рак; Он сказал царице так:

"Мне тебя, царица, жаль; Но забудь свою печаль; Понесешь ты в эту ночь:

У тебя родится дочь".

"Благодарствуй, добрый рак; Не ждала тебя никак..." Но уж рак уполз в ручей, Не слыхав ее речей.

Он, конечно, был пророк; Что сказал - сбылося в срок:

Дочь царица родила.

Дочь прекрасна так была, Что ни в сказке рассказать, Ни пером не описать.

Вот царем Матвеем пир Знатный дан на целый мир; И на пир веселый тот Царь одиннадцать зовет Чародеек молодых; Было ж всех двенадцать их; Но двенадцатой одной, Хромоногой, старой, злой, Царь на праздник не позвал.

Отчего ж так оплошал Наш разумный царь Матвей?

Было то обидно ей.

Так, но есть причина тут:

У царя двенадцать блюд Драгоценных, золотых Было в царских кладовых; Приготовили обед; А двенадцатого нет (Кем украдено оно, Знать об этом не дано).

"Что ж тут делать? - царь сказал. - Так и быть!" И не послал Он на пир старухи звать.

Собралися пировать Гости, званные царем; Пили, ели, а потом, Хлебосольного царя За прием благодаря, Стали дочь его дарить:

"Будешь в золоте ходить; Будешь чудо красоты; Будешь всем на радость ты Благонравна и тиха; Дам красавца жениха Я тебе, мое дитя; Жизнь твоя пройдет шутя Меж знакомых и родных..." Словом, десять молодых Чародеек, одарив Так дитя наперерыв, Удалились; в свой черед И последняя идет; Но еще она сказать Не успела слова - глядь!

А незваная стоит Над царевной и ворчит:

"На пиру я не была, Но подарок принесла:

На шестнадцатом году Повстречаешь ты беду; В этом возрасте своем Руку ты веретеном Оцарапаешь, мой свет, И умрешь во цвете лет!" Проворчавши так, тотчас Ведьма скрылася из глаз; Но оставшаяся там Речь домолвила: "Не дам Без пути ругаться ей Над царевною моей; Будет то не смерть, а сон; Триста лет продлится он; Срок назначенный пройдет, И царевна оживет; Будет долго в свете жить; Будут внуки веселить Вместе с нею мать, отца До земного их конца".

Скрылась гостья. Царь грустит; Он не ест, не пьет, не спит:

Как от смерти дочь спасти?

И, беду чтоб отвести, Он дает такой указ:

"Запрещается от нас В нашем царстве сеять лен, Прясть, сучить, чтоб веретен Духу не было в домах; Чтоб скорей как можно прях Всех из царства выслать вон".

Царь, издав такой закон, Начал пить, и есть, и спать, Начал жить да поживать, Как дотоле, без забот.

Дни проходят; дочь растет; Расцвела, как майский цвет; Вот уж ей пятнадцать лет...

Что-то, что-то будет с ней!

Раз с царицею своей Царь отправился гулять; Но с собой царевну взять Не случилось им; она Вдруг соскучилась одна В душной горнице сидеть И на свет в окно глядеть.

"Дай, - сказала наконец, - Осмотрю я наш дворец".

По дворцу она пошла:

Пышных комнат нет числа; Всем любуется она; Вот, глядит, отворена Дверь в покой; в покое том Вьется лестница винтом Вкруг столба; по ступеням Всходит вверх и видит - там Старушоночка сидит; Гребень под носом торчит; Старушоночка прядет И за пряжею поет:

"Веретенце, не ленись; Пряжа тонкая, не рвись; Скоро будет в добрый час Гостья жданная у нас".

Гостья жданная вошла; Пряха молча подала В руки ей веретено; Та взяла, и вмиг оно Укололо руку ей...

Все исчезло из очей; На нее находит сон; Вместе с ней объемлет он Весь огромный царский дом; Все утихнуло кругом; Возвращаясь во дворец, На крыльце ее отец Пошатнулся, и зевнул, И с царицею заснул; Свита вся за ними спит; Стража царская стоит Под ружьем в глубоком сне, И на спящем спит коне Перед ней хорунжий сам; Неподвижно по стенам Мухи сонные сидят; У ворот собаки спят; В стойлах, головы склонив, Пышны гривы опустив, Кони корму не едят, Кони сном глубоким спят; Повар спит перед огнем; И огонь, объятый сном, Не пылает, не горит, Сонным пламенем стоит; И не тронется над ним, Свившись клубом, сонный дым; И окрестность со дворцом Вся объята мертвым сном; И покрыл окрестность бор; Из терновника забор Дикий бор тот окружил; Он навек загородил К дому царскому пути:

Долго, долго не найти Никому туда следа - И приблизиться беда!

Птица там не пролетит, Близко зверь не пробежит, Даже облака небес На дремучий, темный лес Не навеет ветерок.

Вот уж полный век протек; Словно не жил царь Матвей - Так из памяти людей Он изгладился давно; Знали только то одно, Что средь бора дом стоит, Что царевна в доме спит, Что проспать ей триста лет, Что теперь к ней следу нет.

Много было смельчаков (По сказанью стариков), В лес брались они сходить, Чтоб царевну разбудить; Даже бились об заклад И ходили - но назад Не пришел никто. С тех пор В неприступный, страшный бор Ни старик, ни молодой За царевной ни ногой.

Время ж все текло, текло; Вот и триста лет прошло.

Что ж случилося? В один День весенний царский сын, Забавляясь ловлей, там По долинам, по полям С свитой ловчих разъезжал.

Вот от свиты он отстал; И у бора вдруг один Очутился царский сын.

Бор, он видит, темен, дик.

С ним встречается старик.

С стариком он в разговор:

"Расскажи про этот бор Мне, старинушка честной!" Покачавши головой, Все старик тут рассказал, Что от дедов он слыхал О чудесном боре том:

Как богатый царский дом В нем давным-давно стоит, Как царевна в доме спит, Как ее чудесен сон, Как три века длится он, Как во сне царевна ждет, Что спаситель к ней придет; Как опасны в лес пути, Как пыталася дойти До царевны молодежь, Как со всяким то ж да то ж Приключалось: попадал В лес, да там и погибал.

Был детина удалой Царский сын; от сказки той Вспыхнул он, как от огня; Шпоры втиснул он в коня; Прянул конь от острых шпор И стрелой помчался в бор, И в одно мгновенье там.

Что ж явилося очам Сына царского? Забор, Ограждавший темный бор, Не терновник уж густой, Но кустарник молодой; Блещут розы по кустам; Перед витязем он сам Расступился, как живой; В лес въезжает витязь мой:

Всё свежо, красно пред ним; По цветочкам молодым Пляшут, блещут мотыльки; Светлой змейкой ручейки Вьются, пенятся, журчат; Птицы прыгают, шумят В густоте ветвей живых; Лес душист, прохладен, тих, И ничто не страшно в нем.

Едет гладким он путем Час, другой; вот наконец Перед ним стоит дворец, Зданье - чудо старины; Ворота отворены; В ворота въезжает он; На дворе встречает он Тьму людей, и каждый спит:

Тот как вкопанный сидит; Тот не двигаясь идет; Тот стоит, раскрывши рот, Сном пресекся разговор, И в устах молчит с тех пор Недоконченная речь; Тот, вздремав, когда-то лечь Собрался, но не успел:

Сон волшебный овладел Прежде сна простого им; И, три века недвижим, Не стоит он, не лежит И, упасть готовый, спит.

Изумлен и поражен Царский сын. Проходит он Между сонными к дворцу; Приближается к крыльцу:

По широким ступеням Хочет вверх идти; но там На ступенях царь лежит И с царицей вместе спит.

Путь наверх загорожен.

"Как же быть? - подумал он. - Где пробраться во дворец?" Но решился наконец, И, молитву сотворя, Он шагнул через царя.

Весь дворец обходит он; Пышно все, но всюду сон, Гробовая тишина.

Вдруг глядит: отворена Дверь в покой; в покое том Вьется лестница винтом Вкруг столба; по ступеням Он взошел. И что же там?

Вся душа его кипит, Перед ним царевна спит.

Как дитя, лежит она, Распылалася от сна; Молод цвет ее ланит, Меж ресницами блестит Пламя сонное очей; Ночи темныя темней, Заплетенные косой Кудри черной полосой Обвились кругом чела; Грудь как свежий снег бела; На воздушный, тонкий стан Брошен легкий сарафан; Губки алые горят; Руки белые лежат На трепещущих грудях; Сжаты в легких сапожках Ножки - чудо красотой.

Видом прелести такой Отуманен, распален, Неподвижно смотрит он; Неподвижно спит она.

Что ж разрушит силу сна?

Вот, чтоб душу насладить, Чтоб хоть мало утолить Жадность пламенных очей, На колени ставши, к ней Он приблизился лицом:

Распалительным огнем Жарко рдеющих ланит И дыханьем уст облит, Он души не удержал И ее поцеловал.

Вмиг проснулася она; И за нею вмиг от сна Поднялося все кругом:

Царь, царица, царский дом; Снова говор, крик, возня; Все как было; словно дня Не прошло с тех пор, как в сон Весь тот край был погружен.

Царь на лестницу идет; Нагулявшися, ведет Он царицу в их покой; Сзади свита вся толпой; Стражи ружьями стучат; Мухи стаями летят; Приворотный лает пес; На конюшне свой овес Доедает добрый конь; Повар дует на огонь, И, треща, огонь горит, И струею дым бежит; Всё бывалое - один Небывалый царский сын.

Он с царевной наконец Сходит сверху; мать, отец Принялись их обнимать.

Что ж осталось досказать?

Свадьба, пир, и я там был И вино на свадьбе пил; По усам вино бежало, В рот же капли не попало.