Прелесть

Жил-был старик купец, который разбогател на подозрительных торговых сделках и заважничал.

- За деньги купишь все, и счастье тоже, - говаривал он. Потому и взял себе в жены девушку красивей всех в округе, хоть и бедную. Радовался купец, что все ему завидуют.

Родилась у них дочка. Кто ее ни увидит, похвалит:

- Вырастет красивей мамы!

Купец был вне себя от счастья и с утра до вечера любовался малюткой, сидевшей на руках у матери или спавшей в колыбельке.

Как-то ночью проснулся он от странных звуков.

- Ты слыхала?

- Слыхала! - ответила жена.

Оба не на шутку испугались. А дочка захныкала, потом как заплачет! Мама вынула ее из колыбельки, поцеловала, покормила грудью, и вскоре та заснула. Но родители остаток ночи провели без сна. А поутру в спальне все было как обычно, и девочка - резвая, улыбчивая - выглядела так, будто ничего дурного с ней не приключилось.

Но следующей ночью - снова. «Ты слыхала?» - «Слыхала!» Оба страшно испугались. Малышка захныкала, а потом как заплачет! Мама поступила как и накануне, и крошка уснула, однако муж с женою не сомкнули глаз. Наутро в спальне все было как обычно: малышка - резвая, сиявшая улыбкой - выглядела так, будто ничего с ней не случилось.

На третий вечер уложили они дочку спать между собой. Но наступило время - и опять раздались странные звуки. «Ты слыхала?» - «Слыхала!» Мама, перепугавшись пуще прежнего, взяла дочурку на руки, желая уберечь от того, кто замышлял дурное и бродил вокруг кровати. Вновь малышка стала хныкать, громко плакать, но в конце концов заснула. А родители всю ночь не сомкнули глаз.

С той поры ничего подобного не повторялось.

Росла девочка удивительно пригожей, и родители не чаяли в ней души. Имя, нареченное ей при рождении, казалось им недостаточно красивым, и звали они дочку Прелесть. Было ей уже два года, но она не могла сказать ни слова и не отзывалась, когда к ней обращались. Видя, как родители шевелят губами, девочка смотрела застывшим взглядом, смеялась или же мычала. И что еще ужасней, Прелесть была не только бессловесной, но к тому же и глухой: когда произносили "ее имя или хлопали в ладоши, она оставалась безучастной или тупо глядела на руки, судя по всему, хлопков не слыша.

- Глухонемая!

Родители потеряли покой.

У малышки были огромные глаза - голубые и ясные, как у матери, однако без малейшего проблеска ума. При виде пищи они загорались и поблескивали, и сколько бы она ни проглотила, все равно казалась голодной. Дай ей волю - не переставала бы жевать.

Поев, она ложилась на пол в уголке и часами дремала. А когда не ела и не дремала, то обходила комнаты и наблюдала за домашними или пробовала подражать им. Мама шьет? Значит, и ей нужны иголка с ниткой и клочок материи, чтобы кое-как прокладывать стежки. Служанка подметает, вытирает пыль? Значит, и Прелесть хочет водить метлою по полу - туда-сюда, направо и налево - или, сама не ведая зачем, махать тряпкой по мебели и стенам. И горе, если мама не давала ей иголку с ниткой, а служанка - тряпку и метлу! Девчушка ударялась в слезы, кричала, топала ногами, и приходилось выполнять ее желание. Стоило же ей увидеть что-нибудь или кого-нибудь, кто казался ей забавным, она хохотала до упаду, пока на глаза не навертывались слезы. Эти крики, плач и топанье, а также беспричинный смех были для родителей что нож: острый, им теперь не нужно было и богатство, не способное принести хоть каплю радости. Купец, не упускавший прежде никакой возможности обогатиться, больше не осмеливался повторять: «За деньги купишь все, и счастье тоже»... Но вот как-то раз надоумили его:

- Пойдите к колдуну Открой-Закрой. Он своими мазями творит чудеса. Бедным дает их даром, а от богатых требует платы, да какой!

- Вылечит мне дочку - половину состояния отдам.

И купец отправился на поиски колдуна.

Войдя в его пещеру, он от испуга чуть не лишился чувств. Под сводами носились, словно обезумев, громадные летучие мыши, по полу туда-сюда скакали жабы, огромная змея то ползала, то, встав на хвост, раскачивалась, подрагивая жалом, похожим на язычок пламени. Растянувшись на золе возле очага, мурлыкал черный кот, а на плече у колдуна сидела сова и хлопала глазами, сверкавшими во тьме, точно алмазы.

Коснется колдун стены - и оттуда ударяет фонтан: то голубой, то розовый. Мелодичное журчание струй казалось звоном колокольчиков из серебра и золота. Напоив этой розовой и голубой водой свою живность, колдун опять дотронулся до стен, и фонтаны тотчас иссякли.

Так вот за что он получил прозвание Открой-Закрой! Купец собрался с духом и только хотел было молвить слово, но колдун его опередил:

- Я знаю, что вас привело сюда. Надо спросить совета у моих покровителей. Давай-ка, Жаба! Змея, сюда! Говорите правду. Вот только...

Купец все понял и сказал:

- Я принес горстку зерна. - (Его предупредили, что он должен так сказать о золотых монетах.) Колдун Открой-Закрой даже не поблагодарил. Сидя на скамейке, он закрыл глаза, вытянул ноги и руки и вроде бы заснул.

Вскоре он очнулся, взял из коробочки черной, но необычайно ароматной мази, завернул ее в клочок бумаги и вручил купцу.

- Втирайте девочке как следует за ушками во время сна, и вы увидите, что будет. Однако... - И замолк.

Наутро Прелесть проснулась, соскочила с постели и даже закричала от радости. Она услышала, как в саду поют птицы! Слова отца и матери, малышке не понятные, не доставляли ей такого удовольствия, как птичье щебетание и трели. Мычанием и жестами она подманивала птиц и сердилась оттого, что те к ней не спешат. Тогда отец подарил ей канареек, щеглят, жаворонков и дроздов. Прелесть скоро приручила их и водила за собой, привязав за лапки шелковыми нитками. Щеглята с канарейками вились вокруг нее, садились на головку и на плечи, клевали корм с ее руки, а жаворонки и дрозды старались занять их место. По всему дому разносились оглушительное пение и беспрестанный шелест крыльев.

В конце концов купцу это надоело, и однажды утром, когда девочка спала, он выпустил всех птиц.

Опять явился он к колдуну Открой-Закрой.

- Вы подарили моей дочке слух, так; наделите же и даром речи! Вот вам еще горсть зерна.

- Благодарю! Благодарю! Оставьте себе. Теперь вам надо обращаться к тому, что более могуществен, чем я.

- Кто же это?

- Волшебник Смехун-Болтун.

- А где он лсивет? Ему тоже нулено принести горсть зерна?

- Две. И надо говорить не «горсть», а «зернышко». Скоро он придет ко мне погостить, и я пошлю за вами. Но не вздумайте назвать его в глаза Смехуном-Болтуном!

Лишившись птичек, Прелесть затворилась в темной спальне и отказывалась далее от еды. А родители не находили себе места. Ну где лее он, где этот Смехун-Болтун?

И вот купец опять оказался в пещере колдуна.

- Добрый волшебник, добрый волшебник, наделите мою дочку даром речи!

- Меньше говори - умнее будешь.

- Все равно, добрый волшебник, дайте моей дочке дар речи!

- Молчание - золото, а слово - медяк!

- Все равно, добрый волшебник, наделите мою дочку даром речи! Вот вам - уж простите - малюсенькое зернышко.

- Подоледите, я сейчас вернусь. Волшебник исчез. Когда лее наконец вернулся, сказал:

- Готово! Но, молеет быть, иным глухим лучше и не слышать, а иным немым - не говорить. Скоро вы убедитесь, что я прав.

Купец не понял и, довольный, поспешил домой. В самом деле, Прелесть заговорила!

Сначала радости не было предела. Девочка не умолкала ни на миг:

- Папа, что это?.. Мама, что это?..

Но говорила она сплошные глупости. Спрашивает, например:

- Почему вода белая, а огонь красный?

- Вода ведь женщина, а огонь - мужчина, - отвечает ей отец, смеясь.

- А куда бежит луна за облаками?

- Она замерзла и возвращается домой.

- А как она бежит без ног?

- Катится.

- А кто же ее катит? Что, луна - пшеничная лепешка? Вот бы попробовать! Она, наверное, вкусная. Папа, погляди, ее уже наполовину съели!

И так целыми часами.

Беда, если беседовали мама с дочкой. Со стороны казалось, что они ссорятся. Прелесть повышала голос, потому что мама от горя заболела и стала хуже слышать, а мама, как и все глухие, кричала громче дочери. Частенько они друг друга и вовсе понять не могли.

- Мамочка, какой чудесный день!

- Что такое, дочка? Спеть песню лень?

- Я сказала: нынче день какой чудесный!

- Знаю, знаю, слуга наш - парень честный.

- Я говорю, что день чудесный! - выкрикивает Прелесть.

- Слышу! Не глухая!

И так они надрывались, что купец, бедняга, убегал куда глаза глядят.

Нормально Прелесть говорить, похоже, что уже и не умела.

А когда не говорила, то смеялась по малейшим поводам звонким смехом, заражая всех домашних.

- Ха-ха-ха! - подхватывала мама.

- Ха!.. Ха!... - вторил ей папа.

- Ха-ха-ха! - закатывались служанки, поневоле бросая все дела.

Сбегались любопытные соседки и друг за дружкой тоже принимались хохотать неведомо над чем.

- Ха!.. Ха!.. Ха!.. - хватаясь за бока, давясь от кашля, изнемогая.

Или того хуже - порой из-за сущей ерунды Прелесть заходилась в плаче, до того пронзительном, что дрогнул бы и камень.

- И-и! И-и! И-и!

- Что с тобой, глупышка? В чем дело? Понемногу плач одолевал и всех домашних.

- И-и! И-и! И-и!

Отец и мать, служанки и соседки - все проливали слезы, будто бы произошло страшное несчастье.

Не в силах больше это выносить, купец пошел к колдуну Открой-Закрой и волшебнику Смехуну-Болтуну.

- Вот вам... две горсти зерна. Пусть дочка вновь оглохнет. Раньше было лучше, куда лучше! ' - Слух у нее поддельный, и я сейчас же отберу его обратно. Природный же во власти феи, которая однажды ночью лишила вашу дочку слуха.

- А-а! - вспомнил купец.

- По вашей же вине, - добавил колдун.

- Как так?

- Это вам объяснит волшебник Смехун-Бол- - Волшебник, добрый волшебник, вот - вы уж простите - два малюсеньких зернышка. Пусть дочка снова онемеет. Раньше было лучше, куда лучше!

- Дар речи у нее поддельный. Подлинный - во власти феи, которая однажды ночью лишила вашу дочку речи.

- А-а! - вспомнил купец.

- По вашей же вине, - добавил волшебник.

- Как это?

- Ради наживы вы не брезговали ничем. Обрекали на смерть от голода и непосильного труда работавших на вас бедняков. Накладывали руку на чужое добро. Сотни стариков, женщин и детей проливали слезы из-за вашей жестокости!

- Я вел себя, как многие другие.

- Каждый по заслугам и получит. Не сомневайтесь.

- Но при чем же тут мое дитя?

- Дерево грешит, а ветке тяжко. Подождите.

Смехун-Болтун исчез. Когда он снова появился, то, как всегда, сказал:

- Готово!.. Творите же добро хоть иногда, купец! И помните: неправда, что за деньги - особенно добытые нечестно - купишь все!

Купец ушел, пожав плечами, и был рад, что Прелесть сделалась такая же глухая и немая, как прежде, и едва ли не глупей. Ему казалось, что в дом опять пришло спокойствие, и он стал думать, как бы доказать волшебнику Смехуну-Болтуну, что за деньги купишь все.

И вот однажды король разослал глашатаев:

- Его Величество желает жениться на красивой девушке, которая глуха, нема и глупа. Отцы и матери, примите к сведению!

И трубы герольдов подтверждали эту небывалую весть.

- Наша дочка станет королевой! - сказал купец жене. - Ты слышала? Король хотел бы жениться на красивой девушке - глухой, немой и глупой. С чего бы это?

- Королевская причуда... - ответила жена.

- Наша дочка будет королевой! Найдется ль более красивая, глухая, немая и к тому же глупая?

Много девушек предстало пред Его Величеством. Были глупые, немые, но при этом не глухие, или же глухие, глупые, однако не немые. Словно клич был брошен специально ради Прелести!

Нарядил купец дочку в роскошные одежды и отправился ко двору.

- Более глухой, немой и глупой не сыскать, Ваше Величество!

В большом зале вокруг короля помимо министров и сановников находились три прекрасные дамы в парчовых одеяниях, которым все, начиная с короля, выказывали необычайное почтение. Одна из дам, приблизившись к Прелести, подула ей в уши. Девушка вздрогнула. Вторая на несколько мгновений закрыла ей руками рот. Девушка вздрогнула. Третья дама трижды поцеловала ее в лоб. Девушка вздрогнула - и вдруг преобразилась. Поклонилась она дамам, поднесла к губам края их одеяний, отвесила поклон Его Величеству и нежнейшим голосом промолвила:

- Покорнейше готова вам служить, Ваше Величество.

Три прекрасные дамы были феи, и пришли они, чтобы вернуть Прелести дар речи, слух и ум, отобранные ими в детстве.

Купец трясся от ужаса, как в те ночи, и едва дышал.

- Кого вы собирались обмануть? - сердито вопросил король.

- Помилосердствуйте, Ваше Величество, - залепетал купец. - Все, что нажил я неправедно, раздам бедным! Сам по миру пойду... Но я, Ваше Величество, не собирался вас обманывать: дочь моя и впрямь была глухой, немой и глупой.

Прелесть, выступив вперед, упала в ноги королю.

- Смилуйтесь, Ваше Величество! Смилуйтесь! Феи подошли к ней.

- Твой отец из себялюбия, - сказала первая, - захотел, чтобы ты снова онемела. Ты его прощаешь?

- Да, да! - ответила Прелесть.

- И чтобы ты опять оглохла, - добавила вторая. - Ты его прощаешь?

- Да, да! - ответила Прелесть.

- И снова поглупела! - сказала третья. - Прощаешь?

- Да, да!

- Какая добрая! Простите же и вы, Ваше Величество! - воскликнули одновременно феи. - Королева Прелесть сделает ваше царствование счастливым.

Король на миг задумался, а потом сказал купцу:

- Вы, человек без совести, один год, один месяц и один день будете жить милостыней вдалеке отсюда. Вы же, Прелесть, в самом деле сделаете мое правление счастливым и радостным. А сейчас не плачьте оттого, что я назначил вашему отцу такое наказание: минет срок, и оба вы будете меня благодарить.

И прибавил, обращаясь к феям:

- Как там поется в старой песне?

Феи хлопнули в ладоши, и пока на их призыв в залу слетались канарейки, щеглята, жаворонки и дрозды, они нежнейшими голосами запели:

- Тех, кто людям дарит радость, непременно ждет награда.

Кто ж в грехе живет на свете, тот в конце концов ответит!

Они пели и, казалось, медленно растворялись в воздухе. В самом деле, когда замерла последняя нота, от трех прекрасных дам остались только длинные жемчужные ожерелья.

Одно оказалось на груди у Прелести, другое в волосах, а третье в руках. Жемчуг был великолепный - крупный и сверкающий.

Король сказал ей:

- Это последний подарок тебе от феи Нежности, феи Доброты и феи Жалости. Вернись они, что подарила бы им ты? Но только они не вернутся, эти добрые феи! Они творят добро и исчезают. И больше никогда не появляются. Как там поется в старой песне? Не надо забывать ее, а то придет беда...

И Прелесть поднялась с колен и запела:

- Тех, кто людям дарит радость, непременно ждет награда.

Кто ж в грехе живет на свете, тот в конце концов ответит!

Пропев, она огляделась: купец уже удалился - нести свое наказание. На глаза Прелести навернулись слезы.

- А моя мамочка? - нерешительно сказала она.

- Твоя мать будет жить с нами во дворце.

В этот миг король подумал, что его невеста прекрасней и добрее фей.

И никогда он не жалел, что взял ее в жены.