Панна Рулевая

В один прекрасный, очень жаркий день, когда двинуться с места человеку лень, сел Али в шезлонге под тенистым кленом, что раскинулся сверху навесом зеленым, закурил свою трубку, развернул газету и в чтение углубился.

Видя позу эту, Тотумфацки тоже устроил себе под шезлонгом ложе и там растянулся, уморенный зноем, наслаждаясь прохладой, тенью и покоем.

Внезапно капитан вскочил, как ужаленный.

Даже Тотумфацки взвизгнул, как ошпаренный.

Из рук капитана выпала газета.

- Боже мой! Что вижу?!

Эта иль не эта?

Не может нигде быть такая другая.

Это ведь она, панна Рулевая!

Бедная, страдает, и наверно, очень.

Слезами наполнились капитана очи.

Что же приключилось? Чтоб понятней было, что так капитана переполошило, статью из газеты привожу целиком.

Садитесь и слушайте, вопросы - потом.

ПОЗНАНЬ. Как сообщает наш кореспондент, в местном Зоопарке одна из обезьянок проглотила три зеркальца, которые ей дали непослушные дети, посетившие зоопарк с экскурсией. Зеркальца эти не очень большие, однако, дирекция зоопарка очень тревожится за здоровье своей воспитанницы.

Надо отметить, что эта обезьянка прибыла в Польшу в составе зверинца, доставленного к нам известным капитаном Али и была его любимицей. Если верить рассказам моряков, обезьянка умела управлять кораблем и поэтому она получила прозвище панна Рулевая.

Сейчас вам понятно, почему у Али, после чтения газеты, слезы побежали?

Вы тоже, наверно, украдкой вздыхали, когда эту страницу вам мамы читали.

Говоря откровенно, я тоже рыдал, когда про это стихи сочинял.

Капитан немедля принялся за дело.

- Тотумфацки! Неужто спать не надоело?!

Мы едем в Познань.

Поручаю тебе найти шофера. Ищи же везде.

И чтобы был с хорошей машиной.

Беги же скорее, будь послушной псиной.

Если шофер не захочет идти, тащи его прямо сюда за штаны!

- Это я люблю - за штаны таскать!

Уже побежал - меня не догнать!

Не прошло и более тридцати минут Тотумфацки с шофером - уже тут как тут.

Шофер был вначале очень удивлен и не мог понять для чего же он должен был идти вслед за псом куда-то.

Но когда узнал, только, вот тогда-то сказал откровенно что, если он нужен, то делу такому охотно послужит.

Зовут меня Юзек. Я к вашим услугам.

Буду вам помощником, и, конечно, другом.

Пан Юзек, я очень благодарен вам.

Какую машину предложите нам?

- О, моя машина, немного старовата...

Колеса "Варшавы", мотор от "Фиата"...

- Как же это ездит, двигается враз?

- Ездит все прекрасно, даю полный газ.

Сто тысяч километров проехал на ней.

- Аварии были с машиной твоей?

- Прошу не волнуйтесь, милый Капитан.

Юзек вмиг исправит всякий в ней изъян.

- Ну, тогда поехали!

- Так чего ж нам ждать?

- А мою собаку можно будет взять?

- Это ту, что тащила меня за брюки?

Да я бы ее за такие штуки...

Ну, ладно, пусть едет. Но в моей машине есть только два места в шоферской кабине.

Собаке багажник могу предложить...

- Багажник? И только? Право, как тут быть?..

Неужто в багажник затолкать его?..

- В багажник?!.. Меня?.. Меня одного?!..

- Нет, не могу я! Это что за пес?!

И какой дурацкий задает вопрос!

Не считаешь ли ты, мой пес дорогой, что в этот багажник я влезу с тобой?

- Было бы неплохо... Вместе веселей...

- Нет, я не могу! Выбирай скорей:

или в багажник, или остаешься?

Смотри ты, негодник, у меня дождешься!

- Лучше уж в багажник... - согласился Пес и виновато повесил свой нос.

Поехали.

Машина шипела, ворчала, но сорок километров в час все-таки давала.

И худо-бедно, все же, а ехала вперед.

Но вдруг, как-будто где-то взорвался самолет!

Машина резко встала и с места - ни на шаг!

Пан Юзек вылез, охнул, и объяснил все так:

- Что ж, дело здесь обычное - у нас спустила шина.

И дальше не сможет поехать машина.

Нам надо сменить сейчас колесо.

Хорошо, что в багажнике есть еще одно.

Открыл шофер багажник - и нет на нем лица.

- Нет, это не собака! Паршивая овца!

- Что это там случилось?

Чего ж вы таак кричите?

- Да как же не кричать?

В багажник загляните!

- Там явный беспорядок, нам следует признать.

Валяются обрывки... чего? И не понять...

- Обрывки, говорите? Лишь только и всего?!

Помилуйте, ведь это и есть то колесо!

- Какое колесо, в толк не могу я взять?

- Да наше, запасное, что должен я менять!

- Так эти вот обрывки и есть то колесо?

- Твержу я вам об этом уже давным-давно!

- Да нет же, шутка это... пугаете меня...

- Да что б я дожил целым до заавтрашнего дня, что это колесо ваш пес паршивый съел!

- Пе-е-е-с?? Тотаумфацки! Живо!

Как это ты посмел??!

Ах, глазки опустил ты. Ведь это же скандал!

Скажи мне, ты погрыз?!

Ах, милый Капитан.

- Чуть-чуть я пожевал...

- Чуть-чуть? Ах, шкодник, паршивая скотина!

Ведь это же не жвачка, а от машины шина!

- Вы совершенно правы... Невкусная она...

- Так для чего жевал ты? От скуки просто, да?!

- Да, видимо, от скуки... Но разве думал я...

- Ну, вот что: хватит! Точка!

Нет от тебя житья!

И будешь ты наказан. Что встал ты с постной миной?

Бежать за это будешь ногами за машиной.

Но делать что-то надо.

Шофер и Капитан за работу взялись, исправили изъян: колеса починили заплаткой из резины и вскоре по асфальту вновь покатили шины.

Несчастный же Пес, поскуливши немного при мысли о длинной и пешей дороге, поджал тонкий хвост и трусцой побежал.

Машина шла тихо и он поспевал.

Но вот, наш водитель поддал еще газу и дорога для Пса удлинилась сразу.

Росла и росла все быстрей и быстрей и Псу становилось трудней и трудней.

"Уж лучше, он думал я бы издох...

А Али, как-будто бы вовсе оглох.

Не слышит (он) ни стонов, ни тяжкого дыхания и другу не дарит ни капли внимания.

Не повернет головы он своей, как-будто бы Пес не его, а ничей.

Не подмигнет, не свистнет ему, уж очень он строг ко псу своему.

Но, если бы только хоть один из вас в душу Капитану заглянул в тот час, то прочитал бы такие слова:

"Бедный Тотаумфацки, тебе трудно, да?

И зачем я только наказал его?

Как бы не испортил здоровье свое...

Скорее хотя бы один поворот...

Остановим машину." - думал Али.

И вот впереди поворот. И очень крутой, Юзек жмет тормоз правой ногой.

Машина - стоп. Остановилась.

Ждет.

Собака, чуть живая, еле уж ползет.

Дошла до поворота - о радость!

Ее ждут!

Машина и хозяин стоят, его зовут!

- Ну, хватит, Тотаумфацки.

В багажник полезай!

- Ах, Капитан мой милый!

- Ну, ну, не приставай... Что, сильно утомился?

- Могу заверить вас, что шину эту сдуру я ел в последний раз!

Да будь она из масла, из колбасы отборной, из марципана хоть - ну, нет, прошу покорно.

Она не существует уж больше для меня.

И это до последнего я буду помнить дня.

- Так что же, помирились?

Дай лапу, если так.

Люблю тебя я все же, хоть шкодить ты мастак.

Теперь садись-ка, быстро.

Нас путь даалекий ждет.

Там обезьянка в Познани от зеркалец умрет.

Под вечер, наконец, до города добрались.

И надо вам сказать, что очень волновались в каком состоянии обезьянка сейчас.

В Зоопарк приехали к ужину как раз.

И вдруг слышат:

- Здрасьте, милый Капитан!

Ну, она, конечно! Из заморских стран!

Милая веселая, панна Рулевая!

- Про тебя читал я! Здравствуй, дорогая!

Я обеспокоен, что с тобою, детка?

Очень напугала нас эта заметка.

- Со мной? Ничего.

Я здорова, как прежде.

Зеркальца же съела понарошке, в надежде, что про меня напишут газеты (в газетах) вы прочитаете тоже про это и поскорее примчитесь сюда.

Я очень соскучилась, прямо беда.

- Так ты эти зеркальца вовсе не ела?

А просто меня повидать захотела?

- Конечно же нет. Я есть их не стану.

Вот все они в сумке, сейчас их достану...

Вот посмотрите: раз, два и три.

Сказал Капитан:

- Ну, знаешь ли ты...

- А мы, обезьяны, должны вы знать, любим вам, людям, во всем подражать.

То, фигу покажем, то напялим очки, хотя нам в них ничего не видно а то, слоняться будем, кк вы, когда вам делать нечего, видно.

А иногда, сказать даже стыдно, мы ковырять начинаем в носу...

Но зеркальца есть? Это к чему?

И сразу так много? Сразу три подряд?

Это ведь не булка и не шоколад.

Долго так живу я, а живу пять лет, не видела, чтоб их ели на обед.

- А вот, были такие, если хочешь знать.

Историю такую рассказать Садись поудобнее, мое дитя.

И очень внимательно слушай меня.

История о человеке, который ел зеркала.

В Варшаве, на улице Белиберда?

жил человек, что ел зеркала.

Кто любит яички, кто бараний бок, а ему подавай зеркала кусок, На обычный завтрак, клянусь жизнью я, съедал он зеркальце после бритья.

На обед трюмо, на ужин - трельяж, а на прогулку брал целый багаж малюсеньких зеркалец и, как монпасье, за время прогулки съедал их все.

Когда, бывало, гости придут из зеркал готовил им тысячу блюд.

А сам, когда в гостях бывал все зеркала со стен поедал.

А уж в парикмахерской, каждый это знал, ни единого зеркала он не оставлял.

Любил полакомиться с видом невинным, маленьким зеркальцем от автомашины.

И не было лучшей для него еды, чем зеркальце из сумочки собственной жены.

И так он питался долгие года, гражданин с улицы Белиберда.

Но вот, однажды, вы поверите, братцы, все стало ему с зеркал отражаться.

Куда ни посмотрит, куда ни бросит взгляд, всюду отражения на него глядят.

- Да-а-а, история эта не очень смешная...

- Теперь поняла ты, моя дорогая, чем может кончится игра с зеркалами.

- Да я ни за что, увидите сами не трону больше своими руками ни зеркала, ни все остальное что нам предлагают, не давая покоя.

А порой в Зоопарке есть хулиганы, что суют нам в клетку, как-будто бананы и гвозди, и шпильки, и другой прочий хлам.

- Так дай мне те зеркальца.

- Сейчас вам отдам...

- А знаешь, что, мой маленький друг, если тебе предложат вдруг много-много зеркалец - бери их все и перешли немедленно мне.

- А для чего, могу я узнать?

- Для моих матросов, чтобы дать всем им по зеркальцу одному.

- А для чего, я никак не пойму?

Разве матросы едят зеркала?

- Да нет, не едят. Ну, как ты глупа.

Матросы всегда после дальних дорог, вернувшись домой, на родимый порог, хотят быть красивыми и для красы побриться чисто, подправить усы.

Вот тут им зеркальце и пригодится.

- Конечно, конечно!

Без зеркал как бриться?

Мы зеркалец целый соберем запас.

Пусть будет матросам подарок от нас.

Веселый городок.

Как-то обезьянка, С капитаном Али, вместе с Тотумфацким (и его позвали) решили в тихий теплый вечерорк прогуляться вместе в Веселый городок.

Хоть были родом из разных сторон, веселиться любили и она, и он.

Вначале отправились на карусели.

Выбрали лошадок, на лошадок сели.

И когда шарманка громко заиграла, кавалькада эта дружно поскакала.

Кружились они все быстрей и быстрей, капитан становился бледней и бледней.

- Вам плохо, я вижу? - обезьянка спросила.

- Да, что-то не то... Голова закружилась...

Кажется мне, что моя голова хочет открутиться, держится едва...

Но не утешайте меня, дорогая.

Буду я кружиться непереставая.

Бывало не море, в шторм и непогоду, когда тошно так, что хоть прыгай в воду, от меня никто не слыхал и стона, хоть порою становился я совсем зеленым.

А тут на карусели честь свою ронять и при всем народе охать и стонать?

Нет, не быть такому, уверяю вас!

- Осторожно! Лошадь кончится сейчас!

Вы с нее скатились и под вами мало уж лошадки гривастой совсем осталось!

- обезьянка крикнула - и тут же толпа собралась, чтоб видеть, как сползет с хвоста мчавшейся лошадки бравый капитан.

Карусель же крутиться, крики тут и там раздаются громкие.

Кажется вот-вот капитан с лошадки на пол упадел.

Уши все зажали, чтоб не слышаать стук.

Но что же такое?

Тотумфацки вдруг прыгнул с карусели, мчавшейся кругом, миг - и он уж рядом с лошади хвостом.

А когда весь конь кончился под Али и люди от страха уже замирали - пес спину подставил, как-будто так надо.

И снова пошла скакать кавалькада.

Пересев на пса, капитан опять браво подмигнул и пошел скакать!

Тотумфацки гордо поводил ушами - "Видали каков я?

Посмотрите сами." И рад был уж очень, что другие псы жгучей завистью были все полны.

Капитан сказал:

"Даже в океане не качался я так на могучей волне.

Я очень доволен, доволен вполне." Но вот карусель остановилась.

Вся тройка с нее на землю спустилась.

Люди восхищенно на троицу глядели, кричали "ура!" и громко галдели.

С трудом пройдя сквозь толпу людей в молочный бар все пошли скорей, чтоб выпить у милой барменши Маши по стакану холодной вкусной простокваши.

Наапились досыта и пошли опять дружною семейкой по парку гулять.

- Милый Тотумфацки, песик мой бесценный, хочешь быть счастливее всех во всей Вселенной?

Для полного счаастья нам только осталось на Чертовой мельнице прокатиться малость. - - Всю жизнь я мечтал быть летающим псом, иметь два крыла, взмахнуть ими, а потом высоко высоко в небо взмыть как птица.

Ужель суждено мечте моей сбыться?!

Уселись в вагончик - и через мгновенье началось чертовски быстрое движение.

То вагончик низко, а то в облаках, так что дух захватит и кричат все "Ах!" Тотумфацки очарован был таким качанием.