Бержиан и Дидеки

Поэт Бержиан поглубже уселся в своем мягком кресле, скрипящем старыми пружинами, и закутался в одеяло. В комнате было тихо и ужасно холодно.

- Бросили меня. Бросили меня в беде,- пробормотал он.

В глубине души он рассчитывал на то, что, повторив про себя несколько раз эту фразу, он рассердится. А если рассердится, то что-то произойдет. Потому что, рассердившись, он обязательно что-нибудь прокричит сгоряча...

Но он не рассердился. Только безотчетный страх и какая-то тоска давили ему на грудь.

«А ведь если правду сказать,- мысленно говорил он сам себе,- так ведь это ты оставил их в беде. Самым некрасивым образом оставил в беде своих друзей. Ты оказался никчемным, безмозглым дураком, продувным ветреником, балбесом...» Так стыдил самого себя Бержиан. И ежился от страха, трясся от холода, а сердце у него сжималось от тоски.

А его друзья? Где они сейчас? Разумеется, в корчме «Глоточек», где корчмарь Лёринц Вйнкоци угощает досточтимую публику девяноста девятью видами настоев и сиропов. Там, за колченогим столом, сидели друзья поэта Бержиана. Они и были «публикой». И вполне возможно, что «досточтимой публикой», но пребывали ли они в хорошем настроении? Нет! Совсем нет! Все трое сидели повесив нос: и болтунья-щебетунья маленькая Энци Клопедия, и чудо-музыкант Флейтик «Затыкай уши!», и мастер Шурупчик - золотые руки. Маленькая Клопедия не болтала и не щебетала, у музыканта Флейтика не только нос, но и уши обвисли, а мастер Шурупчик не знал от расстройства, куда деть свои золотые руки. Так и сидели молча, не проронив ни звука.

И это неудивительно: невидимой назойливой мухой кружил над ними, не давая покоя, вопрос: «Интересно, а чем сейчас занят Бержиан?» Но вслух никто из них этого не высказал, потому что другие невидимые мухи жужжали им в уши другие вопросы. Одна: Бержиан оставил их в беде; другая: Бержиан оказался никчемным, безмозглым глупцом, продувным ветреником, балбесом; третья: Бержиан получил по заслугам, пусть теперь киснет, тоскует, сохнет; четвертая: Бержиан все же не такой уж плохой; пятая: что ни говори, а Бержиан допустил, что Флейтика посадили в тюрьму; шестая: ...Впрочем, нам не удастся воспроизвести, о чем жужжали остальные мухи. Поэтому лучше поставить точку. Достаточно сказать, что одни жужжали по-доброму, а другие зло. Хотя, пожалуй, гораздо больше невидимых мух жужжали против Бержиана, чем в его пользу.

В конце концов Флейтик не выдержал и ворчливо бросил невидимым мухам:

- Все равно Бержиан ничего не мог сделать, чтобы помочь мне. Так или иначе, а меня бы все равно упрятали в тюрьму. Тем более, что на другой день меня и так выпустили.

Дрогнуло сердце и у болтуньи-щебетуньи Энци Клопедии! Надо же - даже музыкант Флейтик выступил на защиту Бержиана. Ура! Она собиралась было предложить навестить Бержиана, но сначала украдкой взглянула на мастера Шурупчика. А тот вдруг напряг свои золотые руки, и - трах! - как стукнет кулаком по колченогому столу.

«Ужасно,- подумала маленькая Энци,- мастер Шурупчик снова будет доискиваться до истины».

И она не ошиблась. Мастер Шурупчик стал-таки доискиваться.

- Возможно, что он ничего не мог сделать ради тебя,- произнес Шурупчик, подняв кверху палец,- но он не попытался это сделать. Захлопнул окно - и пожалуйста!

Что верно, то верно. Захлопнул! Клопедия метнула в сторону Шурупчика хмурый взгляд. «До чего все-таки ужасны люди, старающиеся всегда доискаться до истины! Им только и подавай истину! Какой нудный этот Шурупчик!» А мастер Шурупчик ерзал на стуле и снова не знал, куда деть свои золотые руки; он тоже подумал о том, как трудно всегда пытаться доискиваться до истины. «Насколько было бы мне легче жить,-думал он, - если бы я не тяготел так к истине. Я бы подошел к этому плуту Бержиану, хлопнул его по плечу и сказал бы ему: «Ну, что нового, дружище?» Но мастер тут же замотал головой. Он не мог отступить от своего правила: прежде всего истина. Что поделаешь, таков уж был мастер Шурупчик. И это неплохо, что есть такие люди.

Впрочем, сколько можно вот так, втроем, сидеть здесь? С грустными лицами встали они из-за стола и, выйдя из «Глоточка», разошлись в разные стороны.

Понурый и печальный брел домой мастер Шурупчик. Еще более понурым и расстроенным был Флейтик, музыкант «Затыкай уши!». Однако самой удрученной и грустной была болтунья-щебетунья маленькая Энци Клопедия. Взглянув на затянутое облаками пасмурное зимнее небо, она подумала: «Небо тоже хмурое и печальное. Точь-в-точь как мы». Однако зимнее небо отнюдь не желало вечно оставаться хмурым и пасмурным. Еще чего! И вот - пожалуйста: одна за другой полетели с неба веселые белые снежинки. Они кружились перед грустным носиком Клопедии, и вот одна уже села ей на реснички. И вдруг веселый хоровод снежинок хлынул на город. Маленькая Энци Клопедия остановилась как вкопанная и - куда девались подавленность и печаль? - радостно воскликнула:

- Снег идет!

Впрочем, «снег идет» - это не те слова! Снег валил, падал большими хлопьями. Снежинки кружились в воздухе, и Клопедии казалось, что она даже слышит, как весело и озорно кричат они ей: «Забудь, забудь о своем горюшке!» Клопедия распростерла руки, как бы желая обнять заснеженную улицу, разукрашенные снегом деревья, покрытые снежными шапками дома.

- Ура! Снежинки замели грусть и печаль! - воскликнула она.

И тут же круто повернулась и побежала. «Что мне мастер Шурупчик, борец за истину,-подумала она,- раз пошел снег». И вот она уже очутилась во дворе дома Бержиана; далее не отряхнув снег с ног, она застучала каблучками в передней Бержиана. И тут же впорхнула в комнату. Клопедия хотела громогласно сообщить Бержиану, что идет снег, но унылый вид сидящего в кресле и закутанного в одеяло поэта так подействовал на нее, что она оторопело остановилась на пороге, все еще держась за дверную ручку.

Зловещая тишина нависла в комнате. Бержиан уставился на Клопедию бесцветным, тусклым взглядом.

- Кто там? - спросил он.

- То есть как это «кто там?»,- пробормотала удивленная Энци Клопедия.-Ты разве не видишь меня?

- Добро пожаловать, Клопедия,- безучастно сказал Бержиан.- Можно тебя кое о чем спросить?

- Ну конечно! - растерянно ответила девочка.

- Скажи, пожалуйста, Клопедия, сейчас светло?

- Светло?! - удивилась Клопедия.- Ослепительно светло от снега! Выгляни в окошко, Бержиан. Снег идет!

Наконец, она произнесла то, что хотела ему сообщить, вбегая в комнату.

Эта фраза звенела и парила в воздухе. Но вскоре, как птица с подрезанными крыльями, замерла в темном углу. Вместо того чтобы вскочить с кресла и подбежать к окну, Бержиан мрачно прошептал:

- Я так и подозревал. Это «подозревал» прозвучало весьма зловеще.

- Что ты подозревал? - спросила Энци.

Но не успел он ответить, как снаружи послышался какой-то шорох, словно мышка пробежала... Впрочем, даже и не мышка - громче. Может быть, собака? Но нет, и не собака. Застучали шаги. «Кого еще там несет?» Но тут ручка двери медленно повернулась, дверь тихо отворилась, и на пороге вырос во весь рост Флейтик, чудо-музыкант «Затыкай уши!».

- Привет, Бержиан,- пролепетал он.- Я думал... э-э... снег идет.

- Закрой дверь! - прикрикнула на него Энци Кло-пеция.- А то холод напустишь.

Лицо у Флейтика просветлело: он только сейчас заметил Клопедию:

- А, и ты здесь!

- Ты разве не понял, что я сказала? Холод напустишь!

- По-моему, наоборот: мы скорее выпустим его отсюда,-ответил Флейтик.-Тут холодно, как в проруби. Бержиан, почему ты не топишь печку?

И Флейтик взглянул на Бержиана, потом перевел взгляд на Клопедию, потом снова на Бержиана. Тут что-то не так. И даже очень не так! Флейтик испугался.

- Подождите, я сейчас затоплю,- пробормотал он и вышел на кухню, где, как он знал, в специальном ящике хранились дрова.

Флейтик быстро заложил дрова в печку, чиркнул спичкой, подул во всю силу своих легких, и - раз-два! - в печке Бержиана уже весело потрескивал огонь. Впрочем, это потрескивание только еще больше подчеркивало давящую свинцовую тишину. А Флейтик никак не мог понять, чем объясняется эта зловещая тишина. Может быть, из-за мастера Шурупчика?

- Между прочим, если Шурупчик узнает, что мы пришли сюда,- сказал Флейтик,- он нам хорошенько намылит шею... Но как можно в такой момент столь упорно цепляться за истину?.. Ведь падает снег! Не правда ли, Бержиан?

- Скажи, Флейтик,- вдруг спросил замогильным голосом Бержиан,- сейчас светло?

Флейтик выпрямился во весь рост у печки и с испугом уставился на блуждающие, словно выцветшие глаза Бержиана. Сердце у него сжалось.

- Наверное, тебя слепит снег... или ты не видишь?- Он взглянул на Клопедию:-Клопедия, побежали за Шурупчиком! Скорей!

Снаружи послышались шаги, кто-то приближался. Вот скрипнула распахнутая дверь, и в ее проеме появился мастер Шурупчик. Прокашлявшись, он спросил:

- Что нового, дружочек?

У печки кто-то будто хохотнул. Шурупчик огляделся по сторонам. «Ну вот, эти уже здесь». Тут он быстро напустил на лицо строгое выражение и произнес:

- Не то чтобы я позабыл об истине! Ты, конечно, безобразно поступил с нами - бросил нас в беде. Никчемный, безмозглый глупец, продувной ветреник, балбес! - Потом значительно более кротким тоном добавил:- Но сейчас идет снег.- Он замолчал и взглянул на Бержиана. И тут уже сердце у него сжалось от страха.

- Скажи-ка, мастер Шурупчик,-тихо спросил Бержиан,- сейчас и вправду светло?

Мастер Шурупчик подошел поближе к Бержиану и стал внимательно всматриваться ему в глаза:

- Бержиан, не дурачься!

Хотя он знал, что Бержиан не дурачится.

- Я ослеп,- проговорил Бержиан.

- Как могло это случиться?! Отчего?! - вскричал Флейтик.

- А мы тут оставили его, бедняжку, одного страдать от слепоты! Даже не заглянули к нему! - расплакалась Энци Клопедия.

- Не орите! - прикрикнул на них мастер Шурупчик.- Скажи, что же все-таки случилось?

- Ночи...- бормотал Бержиан.

- Какие ночи?!

- Я здесь сидел в ожесточении и весь кипел от злости.

- Это мы заметили,-тотчас же добавила Клопедия.

- К сожалению. Не сердитесь,- сказал Бержиан.

- Ты начал говорить о ночах...- напомнил ему Флейтик.

- Вы, конечно, уже видели, - начал Бержиан, - как со стороны леса прокрадывается в город ночь. Сначала она заполняет темные уголки садов. Потом узенькие улочки. Постепенно она затемняет и просторные площади. Наконец, достигает верхушек печных труб.

- Конечно, видели,- подтвердил мастер Шурупчик.- Так уж в мире заведено. Ночь сменяет день, день сменяет ночь.

- Но то, что со мной произошло, совсем не заведено,- с горечью произнес Бержиан.-Ночь тихонько прокралась через окно, немного пошаталась по комнате и - пожалуйста: хоп! - прямо мне на глаза. И стало черным-черно.

- Но потом наступает утро, приходит свет и - хоп! - темнота исчезает, черная пелена спадает с глаз, и становится светло! - весело сказала Энци Клопедия.

- Разумеется,- кивнул головой Бержиан.- Обычно так и происходит. Но однажды утром я почувствовал сильную тяжесть в ногах. Словно к ногам мне подвесили пудовые гири. Весь день я ломал голову над тем, что бы это значило. Потом наступил вечер, а затем на смену ему пришла ночь. Мрак закрыл мне глаза черной пеленой. И утром - пожалуйста! - уже не только ноги отяжелели, но и поясница; такое ощущение, будто от ступней до пояса все налито свинцом.

- Боже мой! - вскричал Флейтик.- Значит, мрак и темнота не вышли из тебя полностью?

Бержиан снова грустно кивнул головой.

- Не продолжай! - испуганно проговорила маленькая Клопедия.- На третий день темнота вошла в тебя уже по грудь?

- По шею,- горько усмехнувшись, поправил ее Бержиан.

- А это означает,- поднял кверху палец Флейтик,- что и сегодня темнота еще не ушла из тебя. Ты наполнен мраком от ступней до самой макушки. Поэтому-то ничего и не видишь.

- Да,- ответил Бержиан.- Если вы не шутите и сейчас действительно утро, то, очевидно, со мною так все и случилось...

- Утро?! - переспросил мастер Шурупчик осуждающим тоном.- Уже полдень, Бержиан! И все сияет вокруг. Идет снег.

- Значит, сомнений нет,- мрачно заключил Бержиан,- я переполнен темнотой и мраком.

Трое друзей беспомощно переглянулись.

- О боже, что же нам теперь делать? - испуганно прошептала Клопедия.

Но тут Флейтик вдруг радостно сверкнул глазами:

- Не беда, Бержиан, не беда! Рано или поздно ты разозлишься. Как только это произойдет, сразу кричи: «Темнота, прочь из меня!» - Ты думаешь, мне самому это не приходило в голову?- грустно ответил Бержиан.- Но беда как раз в том, что я никак не могу разозлиться. Мне просто страшно. И чем больше я хочу разозлиться, тем сильнее меня охватывает страх. У меня такое предчувствие, что я никогда уже больше не увижу ваши лица.

- Я бы не сказал, что в последнее время ты так уж жаждал увидеть наши физиономии,-язвительно заметил мастер Шурупчик.

- Сейчас нам не до нравоучений! - сердито сказала на это маленькая Энци Клопедия.- Надо подумать, как помочь этому несчастному. Не может же он сидеть тут, ослепший, веки вечные?!

- Но как же нам ему помочь? - проворчал мастер Шурупчик.- Ведь среди нас нет глазного врача.

- Тогда давайте его вызовем! - предложил Флейтик.

- У меня с глазами все в порядке,-заявил Бержиан.

- Как же в порядке, если ты не видишь?

- Так тут дело не в глазах, а в темноте.

- Тогда надо вызвать врача-специалиста по темноте! - тотчас же воскликнул Флейтик, но и Клопедия и Шурупчик посмотрели на него осуждающе.-Ладно, ладно, не сердитесь. Я сказал то, что мне сразу пришло в голову,-оправдывался Флейтик.-Разумеется, я знаю, что врача-специалиста по темноте нет... но, может быть... как бы сказать... может, есть такой, кто разбирается в темноте...

- Разбирается в темноте! - сердито повторил мастер Шурупчик.-Ну и выдумщик же ты!

Но Клопедия вдруг ударила себя по лбу:

- Хо-хо! Вспомнила!

- Что ты вспомнила?

- Не «что», а «кого»! Я вспомнила, что есть такой черно-мрачный Рёдаз.

- Верно! Черно-мрачный Редаз! - обрадованно вскричал Флейтик.- Оказывается, есть все же человек, разбирающийся в темноте!

- А мне он не симпатичен, этот Редаз. Действительно, мрак, хоть выколи глаз,- проворчал мастер Шурупчик.

- Ну и что же! А кто, кроме него, может дать совет Бержиану?!

- А кто такой этот черно-мрачный Редаз? - спросил с сомнением в голосе Бержиан.

- Побежали за Редазом!- воскликнула Клопедия.- Пошли, Флейтик!

И, не дожидаясь согласия Шурупчика, они оба выбежали из комнаты.

- Так кто же этот Редаз? - повторил свой вопрос Бержиан.

- Некий тип с противной физиономией,- неохотно ответил мастер Шурупчик.- Он выглядит как самый отъявленный негодяй. Мрак так и прет из него.

- Как ты сказал? - оживился Бержиан. - Мрак так и прет из него?

- И еще как! Он с избытком начинен мраком.

- И видит?

- Как коршун.

- Тогда вряд ли он с избытком начинен мраком,- засомневался Бержиан.

- А я тебе говорю, что с избытком! Даже с переизбытком!- настаивал на своем мастер Шурупчик.- Представь себе, заходит как-то в «Глоточек» этот черно-мрачный тип с гнусной физиономией. Нос крючком, уши торчком, губы змейкой.

- Это и был Редаз?

- Он самый; только мы тогда еще не знали, что он за птица. На голове - шляпа котелком. Так, в шляпе, и сел за стол.

- Не сняв шляпу?

- Нет. Хотя, как тебе известно, в «Глоточке» это не принято. Все, кто туда заходит, у порога здороваются и снимают головной убор. Ну, тут, сам понимаешь, посыпались замечания, колкости, мол, может, у него воробей под шляпой или, может, он в глухом лесу живет и не знает правил приличия. Когда поднялась уже настоящая шумиха, он повернулся к нам и сказал: «Господа, я же в ваших интересах не снимаю шляпу». Ну, тут уж такое началось! «Ишь ты, в наших, значит, интересах?!» Кто-то даже встал из-за стола, намереваясь трахнуть по шее этого типа, но тогда он совершенно спокойно произнес: «Хорошо, раз вы так настаиваете, я сниму шляпу». И снял свой котелок.

Мастер Шурупчик замолчал, лицо его собралось в складки и нервно задергалось. На него даже взглянуть сейчас было страшно; если бы Бержиан мог видеть, он был бы, разумеется, крайне озадачен. Но Бержиан ничего не видел; он только не понимал, почему Шурупчик вдруг замолчал.

- Ты остановился на том,- сказал он,-что этот тип снял шляпу.

- Да,- подтвердил Шурупчик, и складки у него на лице вновь задергались.-Представляешь, лысый череп этого Редаза был черен, как черные чернила. Но видеть это нам довелось всего лишь какое-то мгновение, потому что сразу лее его голова начала излучать лилово-черные лучи, и через несколько секунд густой мрак заполнил все помещение «Глоточка». Стало черно, как в печной трубе. Это в двенадцать-то часов дня!

- И этот мрак излучала его голова?

- Да, он шел от головы... На несколько мгновений воцарилась мертвая тишина, потом кто-то заговорил и стал просить этого господина, чтобы он надел шляпу. Но тот не сразу послушался, подождал, пока со всех сторон его начнут умолять об этом. Тогда он смилостивился и надел котелок. И темноты как не бывало! Снова стало светло. Тут все заговорили: пожалуйста, мол, оставайтесь в шляпе! А сами думали: «Ни единой минуты не останемся с тобой под одной крышей. Смываемся!» Но он первый одумался, встал и, поклонившись нам с ехидной миной, сказал: «Я черно-мрачный Редаз. Честь имею!» Приподнял на секунду шляпу, и за это короткое мгновение зала «Глоточка» вновь наполнилась мраком...

- Так это за ним побежали Флейтик и Клопе-дия? - спросил Бержиан.

- Да, за ним,- ответил мастер Шурупчик.

- Что ж! Думаю, этот тип с черной, как ночь, головой поможет мне...

Но тут мастер Шурупчик оборвал его:

- Тише! Они уже идут.

- Добрый день, добрый день,-поздоровался, входя в комнату, черно-мрачный Редаз.-Если не возражаете, я не буду снимать шляпу.

- Конечно, разумеется, пожалуйста! - хором ответили ему слегка испуганные друзья - Флейтик, Клопе-дия и Шурупчик.

Бержиан молчал.

Ему не понравился голос Редаза. И это не удивительно: черно-мрачный Редаз - нос крючком, уши торчком, а губы змейкой - обладал к тому же неприятным голосом: сиплым, скрипучим и надтреснутым.

- Тогда... э-э... словом, у нашего друга...-заикаясь, проговорил мастер Шурупчик.-Мы подумали, что вы, наверное, разбираетесь в темноте.

- Кое в чем я действительно разбираюсь,-высокомерно ответил Редаз и повернулся к Бержиану.- Так это вы знаменитый поэт Бержиан? Поздравляю. Я читал несколько ваших симпатичных лад-баллад. Но должен сказать, тот переполох, который вы наделали в последние месяцы, я ставлю выше всякой поэзии.

- Какой переполох? - растерянно спросил Бержиан.

- А как же! Удары молний, грозовые шквалы, поломанные ноги, спаленные огнем бороды!

Бесцветный скрипучий голос черно-мрачного Редаза вдруг зазвучал одухотворенно - пусть имеющие уши да слышат, что он и вправду восхищается Бержианом. Бержиан засмущался.

- Поговорим лучше о темноте,- быстро сказал он.-Меня заполнил мрак. Вы не смогли бы меня излечить?

Черно-мрачный Редаз заволновался и застрекотал скороговоркой:

- Что значит - излечить?! Лечить следует тех, в ком нет ни капли темноты и мрака!

- Ну зачем же так? - попытался возразить Бержиан.

- Именно так! - продолжал настаивать на своем Редаз, не обращая никакого внимания на стоящих тут же Шурупчика и его друзей.-Это только начало процесса, сейчас ты пребываешь в переходном состоянии. Тебе осталось накликать одну-две грозы, схлопотать нескольким людям переломы ног, и темнота и мрак полностью овладеют тобой. Вот тогда, едва ты снимешь с головы шляпу, как твоя голова начнет излучать черные лучи ночи и все вокруг тебя станет мгновенно черным-черно. И вот тогда ты снова обретешь зрение! Ты даже в темноте будешь видеть. Понял?

- Нет-нет! - простонал Бержиан, и тут ему пришла на ум спасительная мысль: - Я же никогда не ношу шляпу.

- Ну вот еще! Я дам тебе одну шляпу. У меня их целых пять.

- Ты слышишь, как этот противный Редаз с ним разговаривает? Запросто, на «ты»,- испуганно шепнул. Клопедия Флейтику.

- Это плохой знак,- тоже шепотом ответил ей Флейтик.

Но тут мастер Шурупчик прокашлялся и заявил:

- Но я хотел бы сказать, что Бержиан вообще не желает, чтобы его голова излучала темноту и мрак.

- А ты чего суешься не в свое дело? - вдруг обрушился на него черно-мрачный Редаз.-Что значит «не желает»?! Представь себе только, Бержиан: мы снимаем шляпы, и мгновенно весь мир покрывается темнотой и мраком. Это же великолепно!

- Нет уж, лучше я на всю жизнь останусь слепым,- пробормотал Бержиан.

Мастер Шурупчик облегченно вздохнул, а черно-мрачный Редаз рявкнул на Бержиана:

- Что ты сказал?!

- Не хочу я, чтобы моя голова излучала мрак и темноту.

- Тогда оставайся слепым! - свирепо прошипел Редаз и направился к двери. Но у самого порога он вдруг остановился, задумавшись.- Есть еще одна возможность снова прозреть,- сказал он медоточивым голосом.

- Какая? - с сомнением в голосе спросил Бержиан. Черно-мрачный Редаз повернулся на каблуках и сделал несколько шагов в сторону Бержиана.

- Здесь, на окраине города, живет одна девочка.

- Как ее зовут? - спросила Энци Клопедия.

- Дйдеки,- проскрипел Редаз.- У нее вместо дома - старый железнодорожный вагон. А сад огражден заборчиком из стеблей подсолнухов.

- Мы никогда не слышали о ней,-проговорил Шурупчик.

- Слышали ли вы о ней или не слышали,- продолжал Редаз своим скрипучим голосом,-но она там живет! Впрочем, дело даже не в ней. У нее есть черная мохнатая собака.

- Овчарка? - поинтересовался Флейтик.

- Овчарка не овчарка - не знаю. Знаю только, что эта собака - самая злая в мире.

- Она кусается? - спросила Клопедия. Черно-мрачный Редаз бросил на нее презрительный взгляд, отчего и нос крючком, и уши торчком, и губы змейкой изобразили вдруг какую-то отвратительную гримасу.

- Кусается?! Куда хуже! Если этой собаке становится известно, что где-нибудь в доме остается без присмотра маленький ребенок, она прокрадывается туда и насмерть пугает это отродье... Э-э, я хотел сказать-малыша. Если же не удается насмерть испугать, то подсовывает ребенку в руки спички - мол, поиграй с ними. Когда же возникает пожар и дитятко сгорает в огне, она с радостью глазеет на это. Такова Смородинка.

- Смородинка?

- Да. Так зовут эту собаку... А если кто угостит ребенка куском свежего хлеба или стаканом молока, то Смородинка тут как тут. Налетает, хоп! И хлеб или молоко уже у нее.

- То есть как это «налетает»? - вскинул голову мастер Шурупчик. - Вы же сказали, что это собака, а не орел или коршун.

- Разумеется, собака. Я так и сказал: собака. Но она умеет летать.

Все четверо, не скрывая удивления, слушали рассказ черно-мрачного Редаза.

- Ужасно,- проговорила маленькая Энци Клопедия.- Раз она такая злющая, то хоть бы уж не летала.

Тут и Бержиан заговорил:

- А эта Дидеки, ее хозяйка - так вы, кажется, ее назвали, не может разве обуздать свою злую собаку?

- Если бы и могла, не захотела бы. Потому что сама такая же злюка, как и ее собака. Эта Дидеки - маленькая ведьма, вот кто!

- Нужно уничтожить эту собаку! - воскликнул Флейтик.

- Я бы давным-давно это сделал,- сказал, злобно тараща глаза, черно-мрачный Редаз,- но меня там хорошо знают, и мне даже близко к ним не подобраться. Стоит собаке увидеть меня, и все: взмахнет крыльями - только ее и видели! А вот вы наверняка не вызовете у них никакого подозрения. Добудьте мне собаку, и я немедленно изгоню из Бержиана темноту и мрак.

- Но как мы сумеем ее добыть?

- О, нет ничего проще! Вы пойдете к Дидеки в гости...

- А пустит ли она нас?

- Конечно, пустит. Еще будет с вами сладка как сахар. Вот увидите. Только не верьте ей - за сладкими речами она прячет свою злобную сущность. О собаке не говорите ей ни слова. А когда будете уходить и собака увяжется за вами, чтобы проводить вас до угла, без лишних слов хватайте ее. Хватайте и крепко держите, чтобы она не смогла распустить крылья. И морду ей сразу же перетяните веревкой, чтобы она не начала выть и лаять, а то еще перепугает всех в округе. Тащите собаку сюда, в дом к Бержиану, и спрячьте ее, связанную, в кладовке. К тому времени и я приду. И в ту же минуту, как в моих руках будет собака, Бержиан вновь обретет зрение.

- Вся темнота и чернота до капли выйдут из меня?

- Разумеется,- ответил черно-мрачный Редаз.- Ну, мне пора. Ухожу, а вы не сомневайтесь, действуйте!

И он ушел. А ослепший Бержиан и его добрые друзья остались в комнате. Они были подавлены рассказом о злой собаке и вовсю ругали ее. Говорили, что если бы этот Редаз (вообще-то весьма препротивный тип) далее не пообещал помочь Бержиану, то и тогда следовало бы уничтожить такую злую собаку.

Только Бержиан немного сомневался и не высказывал такого воодушевления, как остальные.

- Мне кажется, я что-то вижу,- проговорил он тихо.

- Видишь?! - радостно воскликнул Флейтик, но Бержиан только озабоченно покачал головой и больше уже не говорил о том, что он видит своими слепыми глазами.

Друзья быстро собрались и двинулись к окраине города. Снег устилал улицы плотным покровом. Задрав кверху головы, друзья подставляли лица мягким белым снежинкам. Даже Бержиан повеселел, хотя он, разумеется, ничего не видел - Клопедия и Шурупчик вели его под руки, а Флейтик то опережал их, то шел позади, весело подпрыгивая, как ребенок. Но внезапно все остановились как вкопанные.

- Что случилось? - спросил Бержиан.

- Разве ты не видишь...- начал было Флейтик, но тут же спохватился.- Ой, ну, конечно, ты не видишь! Бержиан, мы подошли к самому саду, а там лето! Кругом зима, а там лето!

В разговор тотчас же вступили и мастер Шурупчик и маленькая Энци. Все трое наперебой принялись рассказывать Бержиану, что они видят. В конце концов Бержиан понял из их слов, что они стоят перед старым железнодорожным вагоном: вагончик на колесах, а колеса- на рельсах; рельсы же - ровно такой длины, чтобы на них мог уместиться вагон, и, разумеется, они никуда не ведут. На крыше вагончика - печная труба, из которой клубами валит дым; впрочем, в этом не было еще ничего особенного. Зато совсем особое зрелище являл собой сад, окружавший вагон.

Собственно, и садом-то его нельзя было назвать: крохотный участок, огороженный, как и говорил Редаз, забором из стеблей подсолнухов. Но сам садик вызывал подлинное изумление: он был полон цветущих, распускающихся цветов. И снег на них не падал, хотя над ними было то же огромное серое небо. Кругом снег, зима, а в саду Дидеки расцветают цветы!

- Может, это потому, что она маленькая ведьма и знает колдовство, которым даже зимой привораживает в свой сад весну? - высказал предположение Бержиан.

Никто на это ничего не ответил, но у каждого в голове вертелась одна мысль: если она ведьма, то почему же использует свои злые чары на такое доброе дело: чтобы цвели цветы? И такие красивые, а не колючая ежеголовка, дурнишник или уродливые земляные якорцы?!

- Давайте зайдем в вагончик,- предложил мастер Шурупчик и прокричал: - Ау!

Ему не пришлось долго аукать, так как после третьего «Ау!» дверь вагончика отворилась, и в сад вышла девочка. Она была совсем маленькой. Даже Энци Клопедия, которая отнюдь не отличалась высоким ростом, была на голову выше ее. У девочки были рыжевато-красные волосы, а на молочно-белом лице мило пестрели веснушки.

- Н-да, рыжий конь и рыжий пес, рыжий тип - один с них спрос,- прошептала Клопедия известную поговорку.

- Замолчи! - одернул ее Флейтик и, разинув рот, пожирал глазами девочку, которая, что греха таить, очень ему понравилась.

- Добро пожаловать! - приветливо сказала хозяйка вагончика.-Меня зовут Дидеки.

- А меня - мастер Шурупчик.

- Меня - Флейтик,-отвесил поклон восхищенный музыкант.

- А я -Энци Клопедия,- представилась наша маленькая болтунья-щебетунья, с трудом скрывая свою настороженность.

- О, значит ты тогда - Бержиан! - радостно воскликнула Дидеки, обратившись к поэту.- Заходите в дом.

Она распахнула калитку, тоже сплетенную из стеблей подсолнечника.

Когда друзья расселись в ее домике-вагончике, Дидеки угостила их молоком, сладким кренделем и настоем шиповника.

Видно было, что она очень рада своим гостям. И очень удивилась, узнав, что Бержиан не видит.

- Когда я читала твои лады-баллады, мне и в голову не могло прийти, что ты слепой. Впрочем, ты умеешь заглядывать в сердце, а это всего важнее,- сказала Дидеки.

Бержиан содрогнулся, словно от удара. Ему было очень стыдно. Он набил рот кренделем, лишь бы ничего не говорить. Неловко себя чувствовали и трое его друзей; они украдкой шарили глазами по углам комнаты, желая установить, где же прячется эта гнусная собака, эта злая Смородинка. Но собаки нигде не было.

Затем тягостную тишину нарушил Шурупчик.

- Гм... гм... начал он,-мы удивились, увидев у тебя цветы... зимой... И они не замерзают?

- О, это из-за собаки. Цветы нужны для моей собаки,- улыбнулась Дидеки.

У гостей на лице появилась ледяная улыбка, и они в один голос спросили:

- У тебя есть собака?

- Конечно,- ответила Дидеки,- очень милая собачка. Правда, и у нее есть несколько дурных качеств, но, в общем, она очень милая. Ее зовут Смородинка.

- Понятно,- хрипло сказал Флейтик.- И где же она сейчас?

- Наверняка нашла какого-нибудь неприкаянного ребенка...- проговорила Дидеки, и -подумайте только! - лицо ее озарилось при этом мягкой, ласковой улыбкой.

- Неприкаянного ребенка?! - срывающимся голосом переспросил мастер Шурупчик.

- Ну, конечно, оставленного без присмотра глупыша,- кивнула Дидеки и радостно добавила:-А вот и она! Видите? Смородинка, иди сюда!

В тот лее миг в комнату вбежала черная мохнатая собака и тут же улеглась на полу. Смородинка тяжело дышала.

Маленькая Энци Клопедия с ужасом смотрела на нее. «О небо, что сделала эта черная собака с тем несчастным бедным ребенком, который, оставшись без присмотра, попал к ней в лапы?» С таким же немым вопросом испуганно смотрели на нее мастер Шурупчик и чудо-музыкант Флейтик.

- А зачем этой собаке нужны цветы? - неприязненно спросил мастер Шурупчик.

- Так ведь Смородинка - особая собака,- ответила Дидеки.

«Это мы знаем»,- с сумрачным видом подумали четверо друзей.

А Дидеки продолжала:

- Она питается запахом цветов. Друзья удивленно переглянулись:

- И ничего другого не ест?

- Нет.

- Даже хлеба? - усомнился Флейтик. Дидеки отрицательно покачала головой.

- Ну, а молоко пьет? - подбросил каверзный вопрос мастер Шурупчик.

Дидеки рассмеялась.

- Да нет же! Только запахи цветов. И, поверьте, мне очень жалко,- добавила она, с любовью глядя на свою собаку,- что Смородинка не может, скажем, погрызть мозговую кость, как все остальные собаки.

- Тогда мне понятно, что это за склянки,- сказал Шурупчик и показал на большую этажерку у стены, доверху заставленную банками из-под варенья. Все банки были закрыты целлофаном и плотно завязаны. Однако в банках ничего не было.

- А вы думали, они пустые? - засмеялась Дидеки.- Нет, в них - запахи цветов. Мы законсервировали их на всякий случай. Вдруг какая-нибудь беда приключится с садом, с цветами...

Тем временем Смородинка улизнула за дверь.

- Ой, прошу прощения, одну минуту,- извинилась Дидеки и устремилась за ней.

- Может быть, черно-мрачный Редаз солгал и эта собака совсем не злая,-высказал предположение Флейтик.

- Редаз еще говорил, что она может летать,- добавила Клопедия,- а эта вовсе не летает.

- Ну-ну, не спеши,- проговорил мастер Шурупчик,- посмотрите-ка лучше в окно.

И сразу стало тихо.

- Что случилось? - спросил Бержиан.- Почему вы вдруг замолчали?

- Она летает...- прошептала Клопедия.

Й действительно, распластав крылья, Смородинка летала над цветами и обнюхивала их. Как видно, она проголодалась.

- Выходит, черно-мрачный Редаз сказал правду?- удрученно произнес Флейтик.

Глубокая тишина воцарилась в старом вагончике. Ее не нарушило и возвращение Дидеки.

- Подавай ей все время лилию да чайную розу,- весело сказал Дидеки. - Так она у меня испортит желудок. А диету, георгин или пеларгонию, Смородинка не признает. Ну, я ей покажу!..-Дидеки замолчала, озадаченная хмурым молчанием своих гостей. - Что такое? Уж не обидела ли я вас чем-нибудь?

- Нет-нет, - поспешно ответил мастер Шурупчик.- Просто мы слишком задержались. Нам пора. Не будем больше мешать тебе.

- Да вы совсем мне не мешаете,-возразила опечаленная Дидеки.-Я очень обрадовалась вашему приходу. Приходите еще.

Они распрощались.

- Смородинка проводит вас до угла,- сказала Дидеки.- Смородинка, проводи гостей!

Собака перелетела через цветник и опустилась у их ног, потом, сложив крылья, затрусила вместе с ними. Но только они дошли до угла, как все сразу набросились на нее. Смородинка даже пискнуть не успела, как ее связали.

Друзья стремглав побежали домой.

- Будешь знать, как пугать бедных ребятишек,- сердито прошипел мастер Шурупчик.

Собака тихо подвывала и попискивала, словно хотела что-то сказать. Но никто не обращал на это внимания. Войдя в дом, ее бросили в чуланчик и заперли дверь.

Потом, рассевшись в комнате Бержиана и отдуваясь от быстрого бега, друзья стали ждать, что вот-вот к ним придет хорошее настроение. Но хорошее настроение не приходило.

- Вроде бы... вроде бы эта собака порывалась что-то сказать,-проговорил Бержиан.

- Не хватает еще, чтобы она и говс...лть умела,- проворчал Флейтик.

- От нее можно всего ожидать! Но Редаз отучит ее обижать бедных детишек! - сказала Энци Клопедия.

- Не говоря уже о том, что он изгонит из тебя мрак,-добавил Флейтик, обращаясь к Бержиану.- И ты снова станешь зрячим.

Бержиан печально сидел в своем кресле и ничего не отвечал.

- А ты-то что нос повесил? - спросила у него Клопедия.- Ты же радоваться должен: скоро снова станешь зрячим! Слышишь, Бержиан?

- Мне она показалась очень симпатичной собачкой,- пробормотал Бержиан.

- Но ведь ты даже не видел ее!

- Все равно она показалась мне весьма симпатичной.

Все замолчали, уныло понурив голову. Потому что действительно Смородинка казалась симпатичной собачкой. К тому же трое друзей видели ее и поэтому не могли не согласиться с Бержианом... Они молча сидели, когда снаружи, из ночной тьмы, послышался чей-то тоненький голосок.

- Вы слышите? - обеспокоенно спросил Бержиан.

- Будто кто-то плачет,- предположила Клопедия. И на самом деле: на улице, на зимней ночной улице, кто-то горько плакал.

Мастер Шурупчик подскочил к окну и распахнул его. Луч света упал на заснеженный тротуар и осветил плачущую под окном девочку. Это была Дидеки.

- Ой, вы уже дома?! Не видели мою собачку? Куда-то пропала Смородинка. Смородинка, Смородинка, где ты?

- Нечего тебе жалеть эту злую собачонку! Лучше радуйся тому, что она пропала,- сказал, как отрезал, мастер Шурупчик.

- Это Смородинка-то злая собачонка?! Ты соображаешь, что говоришь? А знаешь ли ты, кто отыскивает заблудившихся или потерявшихся плачущих малышей? Кто играет с ними, забавляет их, пока они не начнут улыбаться? Смородинка! Вот кто! А если вдруг малышка уронит кусок хлеба с маслом, кто следит за тем, чтобы хлебец упал ненамазанной стороной? Смородинка! Что только теперь будет с бедными ребятишками без Смородинки? Наверняка это черно-мрачный Редаз заманил ее в западню. Он ведь на все способен!

- Ты говоришь, что Смородинка любит маленьких детей? - спросил мастер Шурупчик, и у него далее затылок заломило.

- А ты разве не знал этого? Разве не это привело вас к нам?

Бержиан вскочил с кресла и, осторожно ступая, подошел к окну.

- Заходи, Дидеки,- сказал он.

- Я должна отыскать Смородинку,- ответила девочка.

- Она у нас. Мы похитили ее,- смущенно проговорил Бержиан.

Дидеки тотчас вбежала в комнату, и все прямиком направились к чуланчику. Отперли дверь и развязали собаку.

- Вот чудаки! - громко чихнув, проговорила Смородинка, как только сняли веревку, стягивающую ей пасть.

- Ты умеешь говорить? - удивилась Клопедия.

- Умею, когда мне не стягивают пасть, - проворчала в ответ Смородинка. - Это вам, конечно, посоветовал Редаз-Мрак, хоть выколи глаз. Мол, потуже завяжите ей морду.

- Да, он,- подтвердил Флейтик.- Чтобы ты не очень выла.

- Выла?! Какая чепуха! Чтобы я не рассказала вам правду. Какой же он злодей и негодяй! И как он ненавидит всех добрых людей! Не говоря уже о добрых собаках... Дидеки, будь любезна, помассируй меня немножко, а то все тело затекло от веревок.

Дидеки принялась массировать Смородинку, а мастер Шурупчик стал помогать ей.

- Не сердитесь на нас, - попросил, обращаясь к Дидеки и Смородинке, Бержиан.- Это все из-за меня. Пусть уж лучше я останусь слепым на всю жизнь! По крайней мере никогда не увижу этого негодяя Редаза.

- Черно-мрачный Редаз и в самом деле отъявленный негодяй! - повторила Смородинка. - Но не думайте, что он так легко успокоится. Вы его еще не знаете.

- Я боюсь! - пролепетала Дидеки. - Очень прошу, проводите нас домой.

Все тут же вышли из дома, обуреваемые дурными предчувствиями.

И предчувствия, увы, не обманули их.

- Ой, мой сад! - вскричала Дидеки, когда они подошли к ее вагончику.

Несмотря на темноту, все тотчас же увидели, что произошло.

- Он потоптал все цветы?! Я не ошибся? - в ужасе воскликнул Бержиан, и уже по тому, что никто ему ничего не ответил, он понял, что угадал.

Черно-мрачный Редаз растоптал, втоптал в землю все цветы в чудесном садике Дидеки. Зрелище это на поминало зловещее поле битвы.

- Н-да, ты сейчас из нас самый счастливый,- сказал Флейтик, тронув за плечо Бержиана,- хоть не видишь этого.

Но тут Бержиан заподозрил еще более страшное и воскликнул:

- А банки с цветочными запахами?! Друзья ринулись в дом.

Бержиан не ошибся.

Все целлофановые крышки были либо сорваны с банок, либо продырявлены. Все до единой. В воздухе парили, перемешавшись, остатки цветочных запахов - сирени, чайной розы и примулы. Но и они быстро рассеялись, и в маленькой комнатке вскоре ничего не осталось от их аромата - только холодное, беспощадное дыхание зимы.

- Что же теперь будет со Смородинкой?! - расплакалась Дидеки.- Она же погибнет с голода!

Всю ночь друзья совещались, ломая голову над тем, как помочь делу. Но ничего не могли придумать. Где же взять цветы в разгаре зимы? Наступило утро, потом часы пробили полдень, а никто ничего путного так и не предложил. Смородинка тоскливо произнесла:

- Я проголодалась.

- Какой ужас, она же погибнет от голода! - прошептала Энци Клопедия.

- Пошли! - вдруг вскричал Флейтик и выбежал из домика.

Все устремились за ним. Бержиана поддерживали под руки. Флейтик забежал к себе домой, взял флейту и тут же сочинил несложную мелодию, а Бержиан тотчас же придумал на нее незатейливые стихи:

Подайте, подайте цветочек - Один лишь цветочный горшочек! Сделайте доброе дело - Давайте горшочек смело! Для вас эта малость не в счет, А нам собачку спасет...

Так, распевая под звуки флейты, они стали ходить по домам. Поначалу их принимали за обыкновенных попрошаек и бросали деньги, сосиски, колбасу, сало, но разве это нужно было нашим друзьям?! «Нет ли у вас цветочка? Подайте цветочек!» - просили они. И, хотите верьте, хотите нет, люди охотно отдавали им свои домашние цветы (о которых они так заботились). Им отдавали горшочки с олеандрами, фиалками, а в одном доме - даже кактус.

- Он малость горьковат,-посетовала Смородинка. Но зато кактус прибавил ей сил, и на следующий день она уже вновь принялась за свое дело: утешала и веселила плачущих ребятишек, следила, чтобы у них не выпадали из рук бутерброды с маслом.

- Так, пожалуй, мы протянем и до весны, - с радостным видом сказал Бержиан.

Но черно-мрачный Редаз тоже не дремал: он шел за ними следом и, как только друзья начинали петь, тут лее снимал шляпу. Становилось сразу же так темно, как внутри здоровенной тыквы, или, пожалуй, еще точнее, как внутри Бержиана, который, как известно, весь был наполнен мраком.

Люди, конечно, пугались. И скоро все поняли, что там, где появляются эти странные нищие, выпрашивающие под звуки флейты цветочки, немедленно становится темным-темно. И их перестали пускать в дома, прогоняли, кидали в них камнями, а кое-где даже пытались стрелять в них.

- Ой, бежим скорее! - закричала маленькая Энци Клопедия.- Проклятый Редаз-Мрак, хоть выколи глаз!

- Да-да, ничего не видно, сплошной мрак, - испуганно пробормотал Флейтик.

- Цепляйтесь за меня,- сказал Бержиан.-Мне все равно, что темно, что нет. Я выведу вас отсюда.

Так и получилось, что именно слепой Бержиан привел всех в домик Дидеки, несмотря на кромешную . тьму, которую напустил на город черно-мрачный Редаз. Дидеки, Бержиан и его друзья печально сидели в комнате и хмуро молчали. Тем временем стало светло - злодей Редаз снова водрузил на голову шляпу. Но всем было ясно, что стоит им выйти из дома, как снова наступит мрак, ибо черно-мрачный Редаз не знает пощады. Смородинка таяла на глазах, она все больше и больше слабела, лежала на полу, с трудом поднимая голову.

- Оставьте меня. Не сокрушайтесь из-за меня,- шептала она.- Вам этот негодяй Редаз не причинит никакого зла - он ведь только меня ненавидит.

- А что будет тогда с маленькими потерявшимися детишками? Они же изольются слезами! - воскликнул мастер Шурупчик.

- Но скажи, что же тогда делать? - со вздохом спросила обессиленная Смородинка.

Тут лицо и шея у Бержиана стали наливаться кровью, он побагровел, глаза заискрились. Друзья испуганно смотрели на него: что-то будет?

И тогда Бержиан, разъяренный, ослепший Бержиан, вскочил с места, выбежал из вагончика и, остановившись посередине садика, закричал:

- Пусть весь сад Дидеки расцветет цветами! Пусть по всей улице, по всему городу зацветут цветы! Расцветайте, фиалки и бузина, тюльпаны и дельфиниумы, нарциссы и розы! Все выбежали в сад вслед за Бержи-аном и, не веря еще своим глазам, увидели, как маленький сад Дидеки весь украсился цветами, как на улице из-под снега высунули свои головки фиалки, тюльпаны и дельфиниумы, как зацвели кусты бузины.

И зимний заснеженный город вдруг сплошь запестрел цветами.

Смородинка выползла из вагончика и вдохнула всей грудью аромат цветов; глаза у нее засверкали, она раскрыла крылья и стала, низко летать над садом.

Прямо на глазах она крепла, к ней возвращались жизнь и сила.

- Ой, Смородинка, берегись! Не испорти себе желудок! - предупредила ее Дидеки.

И в этот момент черная тень заслонила небосвод.

- Гнусный Редаз! Снова - мрак, хоть выколи глаз! - вскричала Энци Клопедия.

Но темнота в ту же секунду рассеялась, и вновь стало светло.

Друзья, ничего не понимая, вопрошающе глядели друг на друга, и только Бержиан радостно улыбался.

- Нет, это не Редаз, это из меня вышел мрак.

- И ты уже видишь? - спросил Флейтик.

Не в силах скрыть своего счастья, Бержиан кивнул головой.

Друзья бросились ему на шею.

Только мастер Шурупчик с сомнением качал головой.

- Никогда бы не поверил, что столько мрака и тьмы может поместиться в одном человеке,- буркнул он.

И тут началось веселье. Все вернулись в домик Дидеки и принялись танцевать и петь. Флейтик, чудо-музыкант «Затыкай уши!», ради всеобщего удовольствия играл на флейте, выводя самые немыслимые трели и пристукивая в такт каблуком.

Однако время шло, и друзья с удивлением заметили, что никак не наступает вечер.

- Как странно,- проговорила Энци Клопедия.- Вот-вот уже полночь, а все еще светло.

Первым понял, в чем дело, мастер Шурупчик. Он взглянул на Бержиана и сказал:

- Бержиан, это ты все перевернул вверх дном! Ведь это от твоей головы исходит свет!

- То есть как это - от моей головы? Что ты придумал?

Но Шурупчик стоял на своем.

- А знаете что? Давайте раздобудем шляпу и наденем ему на голову,- предложила Энци Клопедия.

Раздобыли шляпу, Бержиан водрузил ее себе на голову, и - что бы вы думали?! - сразу стало темно. Снял шляпу - снова стало светло. Теперь уже всем стало ясно, что его голова излучала свет.

- Наверное, когда из тебя выходили темнота и мрак, ты с переизбытком наполнился светом,-высказал предположение мастер Шурупчик.

- По крайней мере нам теперь не придется беспокоиться, если отключат электричество,- сказал Флейтик.

- Но выходит, что бедному Бержиану теперь придется спать в шляпе,- посочувствовала Энци Клопедия. - Если, конечно, он не захочет, чтобы всю ночь было светло.

Друзья еще немного повеселились, а когда почувствовали усталость, Бержиан нахлобучил на голову шляпу, и все сладко спали до самого утра.

Но как только взошло солнце, снаружи послышались страшный крик и проклятья.

Появился черно-мрачный Редаз. Он был взбешен, лицо его - нос крючком, уши торчком, губы змейкой- было перекошено.

- Я вам покажу! - орал он. - Вы думаете, что обвели меня вокруг пальца. Дудки! Вся ваша жизнь отныне будет протекать в темноте! Знайте, что я никогда больше не надену на голову шляпу.

И, сказав это, он снял с себя котелок. В тот же миг густая непроницаемая тьма окутала все вокруг. Мир погрузился во мрак.

- Ой, что же с нами будет?! - всхлипнула Энци Клопедия.

- Он обрек нас на вечный мрак,- простонал Флейтик.

- Конец нам,-мрачно произнес Шурупчик.

Но тут подала голос Дидеки; даже в темноте чувствовалось, что она улыбается.

- Бержиан, сними шляпу,- попросила она. Бержиан снял шляпу, и тотчас же, как вы, наверное, уже догадались, стало светло.

Черно-мрачный Редаз бесновался, топал ногами, снимал, надевал шляпу, но ничего не мог изменить- было по-прежнему светло.

- Ну, погоди, Бержиан, ты еще пожалеешь об этом! - пригрозил он поэту.

Услышав эту угрозу, Бержиан слегка покраснел, шея у него тоже немножко покраснела, и он бросил Редазу:

- Чтоб тебя молнией ударило! И тотчас же ударила молния.

- Ой-ей-ей! - завопил черно-мрачный Редаз и пустился наутек.

Он и поныне, наверное, еще бегает, если не свалился замертво от усталости.