Возвращайся скорей, Микка-Мяу!
- Венгрия Зарубежное
- Сказки
- Проза
Да, что ни говори, а греть живот на солнышке - одна из самых больших радостей на свете. Солнце никого не обделяет. Светит на счастливых и на несчастных.
Что-то в этом роде шевелилось в голове коня Серафима - шевелилось вяло и медленно: мыслям лень было скакать по такой жаре, слишком томящей и нагоняющей сон. Но какая-никакая, пусть даже едва заметная и медлительная, как улитка, мысль есть мысль. А мысли, считал конь Серафим, нельзя дать пропасть зря. «Выскажу»,- решил он. И сказал:
- Солнце никого не обделяет.
На всех остальных - заслуженного артиста цирка льва Зигфрида Брукнера, неудержимо мыслящего зай-ца Аромо, медведя Бум-Бу-Бума, который, как всем известно, умеет говорить только «бум-бу-бум», и самого Доброго великана в мире Лайоша Урода,- на всех них эта фраза не произвела ни малейшего впечатления. По той простой причине, что они ее, скорее всего, и не уразумели толком. Конь Серафим, правда, пробормотал:
- Ну и что?
А вот кошка Ватикоти - совсем иное дело. Она сразу навострила уши и не поленилась даже приподняться.
- Что ты сказал? - спросила она, прищурившись.
- Я сказал, что солнце никого не обделяет. Оно одинаково светит на всех, - пояснил конь Серафим.
Ватикоти села.
- Как раз об этом я и думала,- сказала она.
- Ну все, теперь не дадут спокойно позагорать,- проворчал лев Зигфрид Брукнер,- их светлость изволили думать.
Все недовольно заворочались: похоже, опять начинался спор.
Кошка Ватикоти продолжила, не обращая на них внимания.
- Нет правды на свете,-сказала она патетически,- и само солнце несправедливо!
Тут уже приподнялся конь Серафим.
- То есть как несправедливо,- негодующе воcкликнул он,- если оно одинаково светит и на тебя, и на меня! И на всех.
- А вот и не одинаково! - возразила Ватикоти.- У тебя, например, живот больше, чем у меня, по крайней мере в десять раз. А это значит, что тебе солнечных лучей достается в десять раз больше, чем мне, - О господи,- простонал лев Зигфрид Брукнер,- это ужасно! Каких только дикостей вы не выдумываете, чтобы поспорить!
- Это интересно,- медленно произнес самый добрый великан в мире Лайош Урод,- похоже, Ватикоти и в самом деле права.
Тут уже не выдержал Аромо.
- Конечно,- сказал неудержимо мыслящий заяц:- Тому, кто в десять раз больше, достается в десять раз больше солнечных лучей. Но града и холодного ветра ему тоже достается з десять раз больше.
Лайош Урод нахмурился. Мысль Аромо сбила его с толку.
- Вот Микка-Мяу придет, он и решит, кто прав,- сказал Лайош.- Уж он-то знает.
Да, но кота Микки-Мяу не было дома. Рано утром он ушел в город по какому-то срочному делу. Да и при чем тут Микка-Мяу! Тут странное дело... Что-то залязгало, задребезжало и загремело. Приятели прислушались: странные звуки все не прекращались. Что-то ритмично бухало и стукало, лязгало и гудело, трещало и хрустело: бим-бум! тук-так! хрип-хруп! Это еще что за чертовщина?!
- Слышите,- сказал конь Серафим,- в небе гремит.
Все удивленно посмотрели на него. Почему в небе? На небе ни облачка, высоко-высоко светит солнце. Но звуки все не прекращались: бум-бум!
- А,- заблестели глаза у кошки Ватикоти,- это, наверное, с арбузового дерева падают арбузы.
Звучало и в самом деле похожее. Падающие арбузы, должно быть, производили именно такие звуки. Но только, конечно, очень большие арбузы. И падающие с очень высокого арбузового дерева. Но - арбузовое дерево? Кто видел арбузовое дерево? Конь Серафим сморщил нос.
- Арбузовое дерево,- пробормотал он,- ну конечно, оно растет рядом с тыквенным деревом, да?
Все усмехнулись, и лишь лицо великана Лайоша Урода выражало невинную радость.
- Ой, как интересно! Ватикоти, а где это арбузовое дерево? Мне так хочется арбуза!
Между тем шум все не прекращался. Что-то все стучало, что-то все гудело! Но приятели словно оглохли - знай хихикают да похохатывают!
- Надо же, арбузовое дерево!-хлопал себя по животу Зигфрид Брукнер.
Заяц Аромо посмотрел на Лайоша Урода снисходительно-сочувственно:
- Арбуза захотел, бедняжка! С арбузового дерева! Конь Серафим, усмехаясь, качал головой:
- Эх, милый Лайош, не сильно же ты умен, раз таким небылицам веришь. Арбузовых деревьев не бывает, разве что у Ватикоти в голове.
Неудержимо мыслящий Аромо весело ухмыльнулся:
- Там арбузовому дереву места вполне хватит. Кошка Ватикоти мрачно наморщила лоб и угрюмо посмотрела на Аромо:
- Одну минуточку! Ну-ка повтори еще раз, Аромо!
- Что?
- То, что ты сейчас говорил о моей голове и об ар-бузовом дереве.
- Я сказал, что в твоей голове вполне хватит места для арбузового дерева.
«Да он надо мной явно издевается!» - подумала Ва-тикоти. Морщины у нее на лбу стали еще глубже.
- Иными словами... ты имеешь в виду... Ага, поняла... Ты хочешь сказать, что голова у меня пустая.
Все дружно захохотали. Лишь заяц Аромо притворился серьезным и удивленным.
- Я?! - широко раскрыл он глаза.- Я сказал всего-навсего, что в твоей голове есть место для арбузового дерева. Ни более ни менее. А как ты там поняла, это уж твое дело. Насчет пустой головы не я сказал. Это ты сама сказала.
Кошка Ватикоти, совсем сбитая с толку, разозлилась:
- Ты всегда говоришь не то, что думаешь. Иной раз неделю можно голову ломать над твоими словами.
Но тут звон, гуд и стук стали вдруг слышны где-то совсем близко. Все на мгновение затаили дыхание. Конь Серафим испуганно завертел головой.
- Нет, это все-таки в небе гремит, сомнений быть не может,- сказал он.
- В голове у тебя гремит! - осмелела кошка Ватикоти.
-! Бочку какую-то катят,- вставил лев Зигфрид; Брукнер.
- Или в барабан стучат,-усмехнулся заяц Аромо.
- А может быть, это бочка сама гремит,-заблестели глаза у великана Лайоша Урода.- От хорошего настроения.
Все только диву дались. Ох уж этот добряк!
- Знаешь что, Лайош...- начала было кошка Вати-| коти, но ее перебил медведь Бум-Бу-Бум.
Он сказал строго:
- Бум-бу-бум. - И чтобы никто не сомневался, повторил: - Бум-бу-бум!
Все, побледнев, испуганно смотрели на Бум-Бу-Бума.
- Не может быть!.. Ты это серьезно, Бум-Бу-Бум? - Ватикоти еще надеялась обратить все в шутку.
Но конь Серафим перебил ее:
- Конечно, серьезно. Ты когда-нибудь слышала, чтобы медведь Бум-Бу-Бум шутил?
Широкогрудый лев Зигфрид Брукнер почувствовал, как душа его начинает опускаться все ниже и ниже - прямо в пятки. Голос его задрожал:
- Иными словами, ты хочешь сказать, что к нам идет Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый.
Бум-Бу-Бум молчал, но все поняли по его взгляду: да, медведь имеет в виду именно это. И тут всех словно прорвало:
- О, тогда горе нам! Сюда идет Столбоногий!
- Кувшиноголовый!
- Бочкопузый!
- Блиноухий!
- Корытогрудый!
- Печеротый!
- Дубоголовый и ветропродутый!
Все это напоминало некую молитву. Конь Серафим воскликнул:
- И надо же было этому случиться именно теперь, когда Микки-Мяу нет дома!
Первым пришел в себя заяц Аромо. Жалобы тут не помогут! Подняв лапу, он призвал всех к молчанию.
- Самое главное,-торопливо заговорил он,- сделать кислую мину! Всем. Нам нужно вести себя как на похоронах. Потому что больше всего на свете Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый не любит хорошее настроение.
- Несчастный...- всхлипнула кошка Ватикоти.
- Не хнычь! Ну, все разом стали унылыми-преунылыми!
И как раз вовремя. В это мгновение - бим-бум! - послышался треск сучьев, и на краю лужайки появился столбоногий, кувшиноголовый, бочкопузый, блиноухий, корытогрудый, печеротый, дубоголовый и ветропродутый. Хмуро оглядывая испуганных приятелей, на краю лужайки стоял Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый.
- Ага, вот и вся честная компания! - сказал он ржавым, скрипучим и трескучим голосом.
Заяц Аромо сделал шаг вперед и смиренно произнес:
- Да, мы все здесь, ты ведь знаешь, мы здесь живем.
- И настроение у вас, конечно, хорошее, а? - проскрипел Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый.
- Ну что ты, любезный Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый, какое уж тут хорошее,-торопливо сказал неудержимо мыслящий Аромо.-Как раз наоборот. Настроение у нас плохое.
- Плачем да рыдаем,- соврал лев Зигфрид нер.
- Горюем, - сказала кошка Ватикоти.
- Печалимся,-добавил конь Серафим. Злюк-Клюк гневно топнул ногой:
- Я слышал, как вы смеялись!
Тут Аромо пустил в ход все свое актерское искусство:
- Смеялись? А что это такое, любезный Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый? Мы слыхом не слыхивали такого слова.
И все скорее подхватили:
- Да, да, мы и слыхом не слыхивали! А Аромо вовсе вошел в роль:
- Таких слов в нашем обиходе давно уже нет. Смеяться, посмеиваться, улыбаться, усмехаться, ухмыляться, хихикать, хохотать... Что значат все эти слова, мы не знаем.
Но тут кошка Ватикоти не выдержала. Она долго крепилась и давилась, стараясь сдержать смех, но ничего не вышло. Она разразилась звонким, раскатистым хохотом.
Что же теперь будет? Все в страхе смотрели на Ватикоти, боясь вздохнуть.
Глаза у Злюк-Клюка Великоголово-Малоголового выкатились из орбит и зловеще налились кровью.
- Это еще что такое?! - взревел он.
Аромо незаметно стукнул Ватикоти по щиколотке, но это не помогло. Она все смеялась - звонко и раскатисто. Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый уже занес над ней свою страшную лапу. Аромо поспешил шагнуть вперед.
- Дело в том... все это очень неприятно,-лепетал он,- но Ватикоти плачет.
- Что? Что она делает?! - заорал Злюк-Клюк.- Плачет?! Да она смеется! Гогочет! Заливается!
- Нет, нет! Ты не знаешь Ватикоти. Она так плачет. Мы сначала тоже думали, что она смеется... или как там это называется... но нет. Она именно плачет.
- Врешь! - рассвирепел Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый.
- Поверь нам. Она в самом деле плачет,- сказал Аромо с отчаянием в голосе и укоризненно взглянул на Ватикоти.
Все почувствовали, что неудержимо мыслящий заяц нуждается в поддержке, и подхватили.
- Да, да, она плачет.
- Она всегда так плачет.
- Да, Ватикоти именно так и плачет.
Бум-Бу-Бум смотрел на все это представление с явным неодобрением. В конце концов медведь не выдержал:
- Бум-Бу-Бум.
Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый вскинул голову и подозрительно посмотрел на Бум-Бу-Бума:
- Что он сказал?
Заяц Аромо развел лапами.
- Кто знает, любезный Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый? Тебе ведь известно, он умеет говорить только «бум-бу-бум».
- Но мне говорили, будто вы его понимаете.
- Только изредка,-махнул лапой Аромо.-Да и вообще, что можно понять, когда говорят «бум-бу-бум»?
Злюк-Клюк верил и не верил. На всякий случай он внимательно оглядел всю компанию. Взгляд его искал Микки-Мяу.
- А где ваш знаменитый предводитель Мик-ка-Мяу? Спрятался?
Ватикоти тем временем перестала хохотать, и Аромо вздохнул с облегчением.
- Нет, не спрятался,- сказал он.- Он пошел в город по делам. Может быть, задержится до завтрашнего вечера. Он просил передать тебе привет.-Аромо тяжело глотнул.- И сказал: «Если к вам заглянет Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый, передайте ему заверения в моем уважении». Да, кстати, мы все тоже тебя очень уважаем, Злюк-Клюк задрал голову, довольно затопал ногами и надулся как индюк.
- Уважайте, уважайте, - сказал он.-А не то худо будет!
И умолк. Похоже было, что он задумался, хотя трудно сказать, задумываются ли вообще такие огромные злюк-клюки.
- Значит, говорите, этого вашего хваленого Мик-ки-Мяу нет дома? Насколько я знаю, главный у вас он.
Зигфрид Брукнер гордо выпрямился:
- У нас, к твоему сведению, республика.
- А, республика,- произнес Злюк-Клюк, но было видно, что занимает его другое. Лицо его вдруг расплылось в слащавой улыбке. - Я пришел помочь вам.
Во взгляде Бум-Бу-Бума промелькнула гневная искорка:
- Бум-бу-бум!
Слащавость мгновенно исчезла с лица Злюк-Клюка Великоголово-Малоголового:
- О чем это он?
Аромо повернулся к медведю:
- В чем дело, Бум-Бу-Бум?
Медведь повторил презрительно:
- Бум-бу-бум!
На этот раз неудержимо мыслящий заяц нашел в себе смелость чуть заметно усмехнуться.
- Вот видишь, он сказал «бум-бу-бум»,- взгляну; он на Злюк-Клюка.
Взгляд Злюк-Клюка сделался колючим, как репей.
- Вы мне бросьте шутки шутить, а не то худо бу-дет! Я перед вами распинаюсь, душу выкладываю, а вы насмехаетесь. Вот еще раз перебьете - и не стану вас спасать!
Конь Серафим растерянно посмотрел на него:
- Нас? Спасать? А от чего? Злюк-Клюк зловеще покачал головой:
- Видно, придется вам кое-что рассказать, вы тогда живо по-другому заговорите.
Походке было, он не шутил.
- А все-таки - что случилось? - испуганно спросила кошка Ватикоти.
Злюк-Клюк наклонился к ним и шепнул:
- Да будет вам известно, что в лесу страшно расплодились могопачи!
Все смотрели на него раскрыв рот.
- Какие-какие пачи? - переспросил самый добрый великан в мире Лайош Урод.
Злюк-Клюк обвел взглядом всех по очереди и увидел: все были полны недоумения.
- Вот темнота! - бросил он пренебрежительно.- Не знаете, кто такие могопачи?
Заяц Аромо в нерешительности повертел головой.
- То есть это... - промямлил он,- как это... да вообще-то знаем.
Лев Зигфрид Брукнер выпятил грудь:
- Еще бы!
Конь Серафим тоже соврал:
- Да уж встречались... и не раз. Злюк-Клюк едва сдержал ехидную усмешку.
- Вот я и говорю! - проскрипел он.
Но тут Лайош Урод, оглядев всех невинным взглядом, спросил:
- А в самом деле, кто такие могопачи?
Аромо метнул строгий взгляд на самого доброго великана в мире:
- Помолчи, Лайош, не встревай в серьезный разговор!
- Ну а если я никогда не слышал о могопа- чах,- настаивал Лайош Урод.
Тут и все остальные набросились на него:
- Прекрати!
- Замолчи!
- Перестань в конце концов!
Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый присталь- но посмотрел на Лайоша Урода.
- А этого умника зовут Лайош Урод, да? Неудержимо мыслящий Аромо кивнул:
- Он у нас тугодум. Не стоит на него обращать внимания. Главное, что мы знаем, кто такие могопачи.
Медведь Бум-Бу-Бум посмотрел на зайца Аромо, скривился в презрительной усмешке и с глубоким отвращением произнес:
- Бум-бу-бум!
Все были полны недоумения, растерялись, а Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый, напряженно вдумываясь, вытянул шею, словно тугоухий гусак:
- Что он сказал?
- Ничего,- поспешил ответить заяц Аромо. Лайош Урод изумленно оглядел всех вокруг. Ничего? Как это ничего? Оглохли они, что ли?
- Да нет, он сказал...- начал он было, но договорить ему не дал конь Серафим: подскочив к неудержимо мыслящему зайцу, Серафим копытом зажал ему рот.
- Зачем ты зажал ему рот?! - проскрипел Злюк-Клюк.
- В день я могу выслушать только двенадцать глупостей,- затараторил конь Серафим.- От тринадцатой у меня всегда случается нервный припадок. А он как раз хотел сказать тринадцатую.
Злюк-Клюк засопел:
- Ну, сейчас я вам покажу, как врать.
Но тут кошка Ватикоти хитроумно отвлекла его внимание.
- Ты остановился на том, любезный Злюк-Клюк,- сказала она сладким голосом,- что в лесу сильно расплодились могопачи.
Злюк-Клюк зловеще посмотрел на нее:
- Что значит остановился? Тебе этого недостаточно?
Ватикоти, растерявшись, неуверенно ответила:
- Да нет, достаточно... конечно. Представляю себе, как им теперь тесно. Надо бы им помочь.
Злюк-Клюк схватился за голову:
- Ты что, спятила? Помочь могопачам?! Ты понимаешь, что ты говоришь?
- Но им ведь тесно,- оправдывалась кошка Ватикоти.
На этот раз все свое актерское искусство пустил в ход Злюк-Клюк.
- Тесно! - сказал он иронически и вдруг перешел на шепот: - В скором времени они собираются перейти в решительное наступление.
На лице великана Лайоша Урода появилось выра- жение искреннего сочувствия:
- Ох, как мне их жалко! Бедняги! - Кто бедняги? - рявкнул Злюк-Клюк.
- Те, на кого они собираются решительно наступать.
- О, какие же вы бестолковые! - коварно вздохнул Злюк-Клюк.
И тут зайца Аромо вдруг осенила догадка.
- Ты хочешь сказать, что эти... что эти могопачи...- залепетал он, запинаясь, но от волнения запутался совсем, и за него договорил конь Серафим:
- Хотят напасть на нас?
Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый просиял - на сколько способно сиять столь отталкивающее, уродливое существо.
- Ну наконец-то, дошло!-вскричал он довольно.- Напасть - это не то слово! Они вам лапы поотрывают, всех вас перережут, передавят, согнут в дугу, насадят на вертел, изничтожат, разрежут на кусочки, сотрут в порошок!
- О боже! - заплакала кошка Ватикоти.
У всех остальных вид был не менее жалкий. Все побледнели - кто всхлипывал, кто дрожал.
- Помогите! - слабо взывал великан Лайош Урод.
Сам гулкоголосый Зигфрид Брукнер, лев, презирающий смерть, вместо того чтобы гордо выпятить грудь в минуту опасности, лишь шептал:
- Спасайся кто может!
Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый торжествующе оглядел поверженную в ужас компанию.
- Бежать вам тоже некуда. Вы окружены. Куда бы вы ни побежали, все равно попадете в руки к могопачам.
Тут началась настоящая паника! Все забегали, заметались, запричитали и зарыдали. Лишь медведь Бум-Бу-Бум, прислонившись к дереву, по-прежнему хранил молчание.
Из беспорядочного шума вырвался голос кошки Ва-' тикоти:
- Что же нам делать?
Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый явно наслаждался всей этой суматохой.
- Ну и размазни! - сказал он.- Храбрый лев Зигфрид Брукнер, гениальный заяц Аромо, голубой чудо-жеребец Серафим, сильный, как бык, Лайош Урод, знаменитая кошка Ватикоти и сама олицетворенная честность Бум-Бу-Бум, или как его там!
Медведь Бум-Бу-Бум не удостоил Злюк-Клюка даже поворотом головы - стоя по-прежнему неподвижно, прислонившись к дереву, он произнес:
- Бум-бу-бум.
- Бумчи-бумчи! - сверкнул глазами Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый.- Вот придут могопачи, набьют вас соломой, сделают из вас чучела и будут сто лет подряд показывать вас маленьким могопачатам, как самых трусливых в мире.
Ватикоти стало совсем горько. Еще и соломой набьют!
- Но что же нам делать, любезный Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый, скажи! - захныкала кошка.- Я много кем хочу стать, но только уж не наглядным пособием.
Лев Зигфрид Брукнер попробовал успокоить ее: - Послушай, Ватикоти, не хнычь. Попробуем поговорить с этими могопачами. Не станут же они, в самом деле, ни с того ни с сего убивать нас. Должна же у них быть хоть капля разума.
Злюк-Клюк рассмеялся. Смех его звучал как охрипший автомобильный гудок.
- Ха-ха! Он собрался разговаривать с могопачами! Только что ты утверждал, будто знаешь, кто такие могопачи. А теперь хочешь вести с ними переговоры! Если так, то считайте, что вас убили уже сто раз. Посыплют вашу лужайку солью, и следов не останется. - Выдержав многозначительную паузу, он продолжал уже другим голосом: - У вас есть только одна надежда. Все смотрели на него, затаив дыхание:
- Какая?
Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый выпрямился и выпятил свою грудь-корыто:
- Я знаю, вам самим это никогда не пришло бы в голову. Но я хочу помочь вам и не стану скрывать- помочь вам может только одно: битва!
Робкая надежда, едва тлеющая в сердцах друзей, тотчас совсем угасла.
- Битва? - пробормотал Зигфрид Брукнер.
- Бей-бей, не жалей? - пролепетала Ватикоти.
- Бах-трах-тарарах? - добавил Лайош Урод.
- Вот именно,- сказал Злюк-Клюк.- Хотя шансов у нас немного. Могопачи - неустрашимые воины. Храбрые, крепкие, выносливые. И безжалостные.
Не успел он договорить, как Лес зазвенел от рыданий и причитаний. Злюк-Клюк довольно напыжился - только этого он и добивался.
- Струхнули? Ладно, тогда я пошел... И повторяю: помочь вам может только битва. Вы должны принять вызов. Хе-хе. Вступить в бой с могопачами... Ну, прощайте!
Он повернулся и пошел - спина Злюк-Клюка все удалялась и уменьшалась, от его тяжелых шагов сотрясались деревья, а от хохота дрожали кусты.
Ватикоти нерешительно шагнула ему вслед:
- О, не покидай нас, любезный Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый! О, что же с нами будет!
Все запричитали, но тут раздался строгий голос медведя:
- Бум-бу-бум!
Все звуки как ножом обрезало. Наступила оцепенелая тишина. Кошка Ватикоти, с опаской оглядываясь по сторонам, подошла к медведю и шепотом спросила его:
- Ты в этом совершенно уверен, Бум-Бу-Бум?
- Бум-бу-бум,- решительно ответил медведь. Лев Зигфрид Брукнер возмущенно взревел:
- Ты всегда во всем совершенно уверен! Ты все знаешь лучше нас. Да как у тебя язык повернулся сказать, что могопачей вообще не существует!
Самый добрый в мире великан Лайош Урод встал на защиту Бум-Бу-Бума:
- А может быть, ты видел могопачей? Зигфрид Брукнер не удостоил его ответом; вместо него к бедному Лайошу Уроду повернулся Аром.
- Знаешь что, Лайош,- сказал с издевкой неудержимо мыслящий заяц,- я хотел бы задать тебе один вопрос. Сколько будет дважды два?
Лайош Урод задумчиво посмотрел в небо. Потом, переминаясь с ноги на ногу, потеребил штаны.
- Дважды два, это будет... Это будет ровно... не более не менее, чем... -лепетал он неуверенно и вдруг разозлился: - Что за дурацкие вопросы, когда тут дело куда серьезнее! Могопачи!
Заяц Аромо смотрел на него снисходительно:
- И ты думаешь, что мы, говоря об этом серьезном деле, будем прислушиваться к твоему мнению, когда ты не знаешь далее, сколько будет дважды два?
Лайош Урод раздраженно топнул ногой:
- Ну ладно! Тогда дважды два - пять!
По усмешке Аромо он понял: неправильно. Уже менее решительно он сказал:
- Ну тогда... шесть... или, наверное...
- Наверное, тебе пора умолкнуть,- вмешался лев Зигфрид Брукнер. - А то еще у тебя мозги перегреются. Мы тебя лучше попросим подумать, когда соберемся жарить сало.
Лайош Урод упрямо наклонил голову:
- И все равно, я никогда не видел ни одного мого-пача.
Заяц Аромо небрежной походкой подошел к Лай-ошу Уроду и остановился перед ним, уперев лапы в бока:
- А может быть, ты видел бумеранг? Или муравье- да, или утконоса, или золотой слиток в двадцать четыре карата, или застежку для чулок, или паровой молот, или кита, или анаконду, или радикулит, или лампу, или балумбеку, или гуттермуттер? Видел? Не видел! А между тем все это существует.
Великан Лайош Урод был совсем обескуражен: ораторское искусство зайца Аромо лишило его остатков самоуверенности. Но кошке Ватикоти в речи Аромо кое-что не понравилось. Она подошла поближе.
- Насчет гуттермуттер это ты загнул. И насчет застежки для чулок тоже. Муттер, это я знаю. И на сандалиях бывают застежки, это я тоже знаю. Но вот гуттермуттер - и застежка для чулок?!
Лев Зигфрид Брукнер пристально посмотрел на Ватикоти:
- Значит, ты тоже утверждаешь, что могопачей не существует?
- Ни в коем случае, - испуганно запротестовала Ватикоти. - Только вот гуттермуттер и застеж...
Конь Серафим заорал как ужаленный:
- Да замолчите вы когда-нибудь со своими гуттер-муттерами или нет?! Над нами нависла страшная опасность, а вы друг перед другом выставляетесь! Умишком щеголяете!
- Ну, у кого он есть, почему бы и не показать,- вставила кошка Ватикоти и многозначительно посмотрела на Лайоша Урода.
Бедный великан чуть не плакал:
- Честное слово, я не виноват, что медленно соображаю, но...
Что он собирался сказать после этого «но», мы уже никогда не узнаем, так как неудержимо мыслящий Аромо, подойдя к нему, хлопнул его по спине и произнес:
- Милый Лайош, никто тебя не обвиняет и не осуждает. Просто ты не знаешь, сколько будет дважды два, вот и все. Но что значит слово «молчать», ты наверняка знаешь.
- Да, знаю.
- Тогда помолчи! А мы будем готовиться к битве с могопачами. Они дорого заплатят за наши жизни!
- Ой, как мне страшно! - воскликнула Ватикоти. Но заяц Аромо уже вошел в роль.
- Только без паники,- сказал он.- Руководство борьбой с могопачами я беру на себя.
Конь Серафим посмотрел на него, прищурившись:
- Но-но! Ты, видимо, хотел сказать: мы берем на себя.
- Можно и так,-махнул лапой Аромо.- Все равно. Главное - начать, и поскорее.
- Правильно, давайте начнем,-подхватил лев Зигфрид Брукнер, но вдруг запнулся.- А что начнем?- завертел он головой.
Заяц Аромо ходил посередине лужайки взад-вперед, по-солдатски чеканя шаг:
- Как что?! Прежде всего надо созвать военный совет.
- Бум-бу-бум,- сказал медведь Бум-Бу-Бум. Заяц побагровел:
- Бум-Бу-Бум, очень тебя прошу, не нарушай дисциплину. Еще одно замечание - и я исключу тебя из членов военного совета.
- Бум-бу-бум,- повторил медведь.
- Все, ты исключен! - закричал Аромо. - Прими это к сведению. Собирайся и уходи на другой конец лужайки!
- Правильно,- поддержала его Ватикоти,-ты не имеешь права слушать, о чем мы будем говорить на совете!
- Еще, чего доброго, разболтает могопачам,-прибавил лев Зигфрид Брукнер.
Конь Серафим тоже возмутился:
- Правильно! Убирайся на другой конец лужайки!
Медведь Бум-Бу-Бум, не говоря ни слова, повернулся к приятелям спиной, не спеша перешел на другой конец лужайки и сел там в траву. Лайош Урод, самый добрый великан в мире, смотрел на него с жалостью.
- Зря вы Зто делаете, честное слово,- сказал он.
- Молчать! - рявкнул Аромо.
- Вот Микка-Мяу придет, он вам покажет, - буркнул себе под нос Лайош Урод.
Неудержимо мыслящий Аромо заорал на него:
- Хочешь, чтобы мы тебя тоже исключили?
- Нет, нет... я лучше...
- Тогда сиди и молчи! - торжествовал Аромо.- Приступим к работе! По-моему, наиболее подходящий метод борьбы с могопачами - это... Это... как бы это сказать... А как по-твоему, Серафим? Какой метод избрал бы ты?
Голубой чудо-жеребец смутился. Вопрос, застал его врасплох. Да еще как врасплох! Он залепетал:
- По-моему... я считаю... раз уж могопачи такие... Тут он запнулся и замолчал, хотя все смотрели на него с огромным интересом. Заяц Аромо поддержал его:
- Ну, ну, говори! Могопачи такие...
- Могопачи,-мучительно запинаясь, бормотал конь Серафим, совсем такие... маленькие...
Лев Зигфрид Брукнер изумленно переспросил:
- Что-что? Маленькие?
Конь Серафим замотал головой:
- То есть большие.
Зигфрид Брукнер удивился еще больше:
- Большие?
Тут конь Серафим окончательно запутался и, со- бравшись с духом, выпалил решительно:
- Я хотел сказать, средние.
До сих пор Лайош Урод слушал голубого чудо-жеребца раскрыв рот, но тут он не выдержал и спросил:
- Так все-таки маленькие, большие или средние? Заяц Аромо резко повернулся к нему:
- Я же тебя просил не задавать глупых вопросов! А ты, Серафим, скажи нам, в самом деле, какие могопачи. Маленькие, большие или средние?
Конь Серафим опустил глаза и кашлянул:
- По правде говоря, я видел того могопача только издалека.
- Рост молено определить и издалека,- сказал гул-коголосый Зигфрид Брукнер.
Конь Серафим пытался уйти от ответа:
- Видишь ли, это не совсем так. Ведь если расстояние очень большое, то могопач кажется маленьким, не так ли? А если расстояние очень маленькое, то могопач кажется огромным.
- Не говоря уже о среднем расстоянии,- заметил неудержимо мыслящий Аромо.
- Почему? А что тогда? - полюбопытствовал Лайош Урод.
- Лайош! Лайош! - зашикали на него. Кошка Ватикоти повернулась к коню Серафиму:
- Иными словами, весь вопрос в том, с какого расстояния ты видел этого могопача.
Конь Серафим не отступал:
- Я же говорю: издалека.
- Ну и каким же он тебе показался издалека? - спросил заяц Аромо.
- Далеким...- Голубой чудо-жеребец задумался.- Если это вообще...
Все ждали продолжения, но конь Серафим умолк.
- Если это вообще...- подсказал ему лев Зигфрид Брукнер.
- Если это вообще был могопач,- с трудом выдавил из себя конь Серафим.
Все пришли в изумление.
- Значит, не исключено, что ты видел вовсе и не могопача?.- спросил заяц Аромо.
- Не исключено,-кивнул конь Серафим.-Может быть, это был просто куст бузины. Или пенек. Тем более, что, когда я издалека видел это далекое нечто, было уже далеко за полночь.
Чтобы понять это невнятное объяснение, всем пришлось немного подумать. Не говоря уже о самом добром великане в мире Лайоше Уроде, которому пришлось думать изо всех сил.
Один лишь Бум-Бу-Бум, видимо, понял все сразу- на другом конце лужайки ему было хорошо слышно, о чем разговаривают друзья,-так как медведь произнес:
- Бум-бу-бум.
- Ну это уж слишком! - взвизгнул неудержимо мыслящий Аромо.- Придется его наказать.
Тут все подскочили к Бум-Бу-Буму и обступили его.
- Не забывай, у нас введено военное положение! - кричал Аромо.
Лев Зигфрид Брукнер торжественно указал лапой на Бум-Бу-Бума:
- Объявляю тебя регенатом.
- Может быть, генератором? - поправила кошка Ватикоти.
- Ренегатом,- сказал заяц Аромо, на этот раз правильно.
Ватикоти размахивала лапами:
- Регенатор или генератор, это все равно. В наказание мы привяжем тебя к дереву. Тогда уж ренегат-ничай сколько хочешь!
Они быстро раздобыли где-то веревку и в два счета привязали бедного Бум-Бу-Бума к дереву. Один Лайош Урод не участвовал в этом - испуганно прыгая вокруг приятелей, самый добрый великан в мире восклицал:
- Бедный Бум-Бу-Бум! Что вы делаете! Бедный Бум-Бу-Бум!
Заяц Аромо рявкнул на него:
- Может быть, привязать тебя рядом с медведем?!
О нет, только не это! Лайош съежился и не произнес больше ни звука. А остальные тем временем связывали Бум-Бу-Бума.
- Вот так,- удовлетворенно произнес неудержимо мыслящий Аромо.-А если еще хоть слово скажешь, заткнем тебе рот. Ясно?
И все пошли обратно - продолжать военный совет.
- Опаснее всего враг внутренний,- бормотал лев Зигфрид Брукнер.
- Мы остановились на том, что было далеко за полночь,- взял слово заяц Аромо.- И тот куст бузины или пенек, который ты видел, возможно, и не был мо-гопачем.
Серафиму надоело быть козлом отпущения.
- Да. Ну, ничего страшного,- произнес он язвительно,- остаетесь еще вы, а вы-то наверняка видели могопачей с более близкого расстояния и при свете дня.
- Да уж видели,- осторожно ответил лев Зигфрид Брукнер.
- Еще бы,- сказал еще осторожнее заяц Аромо.
- Ясное дело,- прошептала кошка Ватикоти. Лайош Урод, самый добрый великан в мире, вскинул голову.
- А может быть, я тоже видел? - спросил он взволнованно.
- Может быть,-кивнул лев Зигфрид Брукнер.
- Но он тебе, наверное, показался кустом бузины.
- Или пеньком.
Лайош Урод был поражен:
- Надо же, мне это и в голову не приходило! А ведь сколько я кустов бузины и пеньков перевидал в последнее время... Так, значит, это были могопа-чи.- Он вскочил и повернулся к Бум-Бу-Буму:- Бум-Бу-Бум! Слышишь, Бум-Бу-Бум!
- Вести разговоры с ренегатом запрещается,- строго заметила кошка Ватикоти.
Великан Лайош Урод умоляюще посмотрел на своих друзей:
- Ну хватит вам, давайте его отпустим! Но все на него зашикали.
- Ты что, не понимаешь? У нас военное положение!- рассердился лев Зигфрид Брукнер.- Не будем отвлекаться!
- Правильно,- согласился заяц Аромо.- Пожалуйста, Зигфрид, расскажи нам о своей встрече с могопачами.
- А почему я? - испугался лев Зигфрид Брукнер.- По-моему, лучше тебе начать.
Неудержимо мыслящий Аромо почесал в затылке.
- Пусть лучше кошка Ватикоти начнет, - сказал он.
Против этого лев Зигфрид Брукнер не стал возражать.
- Правильно, Ватикоти, твоя очередь, - поддержал он.
Тут уже у Ватикоти испуганно забегали глаза. Но испуг ее продлился лишь мгновение - она самоуверенно улыбнулась и начала:
- Ну, видите ли, могопачи... Могопачи в два раза больше слонов. У них по' пять ног и по пять лап. И в каждой из пяти лап .они держат по кортику.
- По чему? - переспросил Лайош Урод, позеленев.
- По кортику. Это кинжал такой. Нож,- пояснила Ватикоти.
- Ну все, конец! - задрожал от страха самый добрый великан в мире.
Лев Зигфрид Брукнер, впрочем, чувствовал себя не лучше.
- А ты уверена, что у них по пять ног? - спросил он.
- Я уверена в этом так же, как и в том, что у них по пять лап,- хитро ответила Ватикоти.
Заяц Аромо подозрительно посмотрел на кошку:
- Извини, конечно, Ватикоти, но не скажешь ли ты, где ты их видела? И с какого расстояния?
- То есть как где? То есть как с какого расстояния? Нигде я их не видела.
Все озадаченно смотрели на кошку, не зная, радоваться им или возмущаться.
- А откуда же ты тогда взяла, что... это... пять лай... пять ног... да еще кортики?...- спросил неудержимо мыслящий заяц.
- Я их так себе представляю,- без тени смущения ответила кошка Ватикоти.
Презирающий смерть лев Зигфрид Брукнер вскипел:
- Нет, это просто смехотворно! Нам еще твоих представлений недоставало!
- Да будет тебе известно, что у меня самое богатое, самое чудесное в мире воображение,-заметила Ватикоти.
- На кой черт нам твое воображение! Оставь его при себе. Надо же, пять лап! А почему не двадцать пять?!
Аромо пытался примирить приятелей:
- Не стоит портить друг другу нервы бесполезными спорами. А что касается воображения, иногда оно бывает небесполезным.
- Ну, скажу я вам! - все возмущался лев Зигфрид Брукнер.- Не хватало еще, чтобы и ты могопачей видел только в своем воображении.
Лайош Урод, самый добрый великан в мире, испуганно топтался возле них, то и дело бросая взгляды в сторону связанного Бум-Бу-Бума.
- Давайте освободим медведя,- просил он, но лев Зигфрид Брукнер прикрикнул на него.
- Молчи! Пусть Аромо расскажет о могопачах.
- А что? И расскажу! Правда, я не видел могопачей...
- Ну вот, пожалуйста! Не видел!-закричал конь Серафим.
Заяц Аромо бросил в его сторону строгий взгляд:
- Видеть не видел, но зато слышал.
Лайош Урод с глубоким уважением посмотрел на неудержимо мыслящего Аромо.
- Они... разговаривали? - спросил он.
- Нет, не разговаривали. Они со свистом пролетали над деревьями.
Лев Зигфрид Брукнер вскочил, охваченный волнением:
- Ты хочешь сказать, что они умеют летать?
- Да. Была ночь. И вдруг я слышу: фьи-и, а потом, фью-у, ших-шух. Это они со свистом пролетали над деревьями.
- А почему ты решил, что это были могопачи? - спросила кошка Ватикоти.
- А кто же еще? Ты когда-нибудь слышала ночью что-нибудь вроде фьи-и-фью-у-ших-шух?
- Как-то раз...- сказала Ватикоти,-как-то раз слышала. Но это был храп льва Зигфрида Брукнера.
- Что? Неправда! Я не храплю!
- Давай не будем спорить,- вяло махнул лапой заяц Аромо. - Тебе, Зигфрид, везет.
- Почему это мне везет?
- Потому что, когда ты храпишь, ты всегда спишь. И слушать свой храп тебе не приходится.
Лев Зигфрид Брукнер открыл было рот, но возразить не успел. Над Лесом вдруг что-то засвистело и завыло: фьи-и-фью-у-ших-шух, а потом застучало, загудело, зазвонило. И снова установилась полная тишина.
Ватикоти, дрожа, спряталась за спину коня Серафима:
- О господи, а это еще что такое?!
Все переглянулись, охваченные страхом, думая об одном и том же. Неудержимо мыслящий Аромо сказал:
- Нет сомнения, это могопачи! Начали разведывательные полеты.
Тут снова раздались грохот, гудение и свист: фьи-и-фью-у-ших-шух-динь-дон-бом. Ой-ой-ой!
- А мы еще ничего не сделали, - причитала кошка Ватикоти за спиной у коня Серафима. - Скорее же, Лайош Урод! Наломай дубинок. Встретишь их на дороге и будешь бить дубинками до тех пор, пока они не повернут обратно. А если понадобится, научишься летать!
Самый добрый великан в мире побежал сломя голову за дубинками. Вот донесся хруст ломающихся веток: Лайош Урод очень старался, да и силы ему не занимать. Дубинки, должно быть, получались внушительные.
Неудержимо мыслящий Аромо стоял посреди лужайки, растерянный донельзя.
- С дубинкой против летающих могопачей...- прошептал он.
- Да, это верно,- вскинул голову конь Серафим.- Но вообще-то мы еще не знаем точно, какие эти могопачи. Зигфрид! Ты наверняка видел могопачей, скажи нам: какие они?
Лев Зигфрид Брукнер, от страха спрятавшийся за ствол ближайшего дерева, дико вращал глазами:
- Видишь ли, могопачи - существа исключительно странные.
- Ну, а все-таки?
- Они то такие, то совсем другие.
- Но летать-то они умеют,-вставил заяц Аромо.- В этом я был прав, не так ли?
- Это по-разному,-торопливо заговорил лев Зигфрид Брукнер.- Они нападают и на суше, и на воде, и в воздухе, и...- Он умолк и весь задрожал - слышно было, как у него стучат зубы.
- И? -спросил конь Серафим.
- И под землей,- произнес наконец лев. Кошка Ватикоти сказала с надеждой в голосе:
- Но ведь поблизости нет никакой воды. Ни озера, ни речки.
- А что им до того,- ответил лев Зигфрид Брукнер замогильным голосом,- они себе водопровод проведут!
Лайош Урод выбежал из леса со связкой дубинок.
- Ну, этого нам вполне хватит,- решил самый добрый великан в мире.-Я возьму пока две дубинки и выйду на тропинку.
Он повернулся и пошел, но заяц Аромо окликнул его:
- Стой! Приказа еще не было.
Лайош Урод остановился и удивленно посмотрел на Аромо:
- Какого приказа?
Неудержимо мыслящий заяц гордо выпятил грудь:
- Ты, видимо, забыл: у нас введено военное положение. Ты должен действовать согласно приказу главнокомандующего.
Лайош Урод растерянно огляделся по сторонам:
- Ах да. Правильно... но... но кто у нас главнокомандующий?
Аромо надулся так, что, казалось, вот-вот лопнет. -Я! - сказал он. Конь Серафим повернулся к нему: - Что-что?
Тут и лев Зигфрид Брукнер выскочил из-за дерева:
- Как ты сказал? Почему это ты - главнокомандующий?
Заяц упер лапы в бока:
- А кто здесь, интересно, умнее всех? Я! Значит, я и главнокомандующий.
- Еще чего! - возмутился лев Зигфрид Брукнер.- Как бы не так! Зайцу командовать львом! И не просто там каким-то львом, а мной! Самым умным, самым храбрым в мире львом. Надо же, главнокомандующий! Курам на смех!
Конь Серафим одобрительно кивал:
- Да, сомнений быть не может: только один из нас способен командовать.
- Вот видишь,- обрадовался лев Зигфрид Брукнер,- и Серафим со мной согласен.
- Согласен,- сказал конь Серафим.- Во всяком случае, заяц не может командовать нами. Чтобы зайцу подчинялись лев и конь - ну уж нет!
Кошка Ватикоти заметила несколько обиженно:
- А меня ты забыл?
- Нет, не забыл, Ватикоти. И тобой заяц тоже не имеет права командовать.
Лайош Урод, самый добрый великан в мире, стоял перед приятелями раскрыв рот, глядя то на одного, то на другого и крепко сжимая приготовленные дубинки. Между тем лев Зигфрид Брукнер попытался придать себе как можно более героический вид.
- Главнокомандующим способен быть только один из нас,- сказал он.- И притом только лев. То есть я.
Конь Серафим топнул ногой:
- Этого еще не хватало - какой-то бестолковый лев!
- Кто бестолковый? А ну-ка повтори!- оскалился лев Зигфрид Брукнер.
- Главнокомандующим должен стать рассудительный конь,-вдохновенно продолжал конь Серафим.- То есть я.
- Ах, рассудительный конь! - заорал лев Зигфрид Брукнер, подскочил к Лайошу Уроду и, вырвав у него одну из дубинок, застыл в угрожающей позе.
Голубой чудо-жеребец, не растерявшись, схватил вторую дубинку и замахнулся на Зигфрида Брукнера:
- Да на кого ты лезешь? Ах ты старое, беззубое подобие льва!
Еще мгновение - и они сцепились бы, но поднятые дубинки застыли в воздухе... Фьи-и-фью-у-ших-шух! Лес вокруг зазвенел, загудел, засвистел и завыл - тишина вдруг взорвалась.
Оба претендента на пост главнокомандующего, в одно мгновение позабыв обо всем на свете, побросали дубинки.
- Спасайся кто может! - завопил храбрый лев.- Могопачи идут! - И, как белка, в единый миг исчез в кроне старого дерева.
Вслед за ним и конь Серафим исчез в высокой траве, спряталась и кошка Ватикоти. Один Лайош Урод прыгал вокруг Бум-Бу-Бума: нужно во что бы то ни стало освободить медведя! Но шум все усиливался, ему становилось все страшнее - и в конце концов самый добрый великан в мире убежал, бросив бедного связанного Бум-Бу-Бума на произвол судьбы. О горе, могопачи идут!
Однако никто так и не появился. Грохот, вой и свист наконец прекратились. Наступила тишина. Но приятели, притаившись, все не решались покинуть свои укрытия. Сердца их громко стучали.
Но тут застучало что-то еще. Вернее, забухало. Нет, вернее даже, затопало: дипп-допп! Однако эти звуки казались теперь не столь уж и страшными. Их было не трудно узнать: так шагал Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый.
Он вышел на лужайку. Куда это все подевались? Тут он заметил связанного Бум-Бу-Бума. Глаза у Злюк-Клюка заблестели.
- Я смотрю, Бум-Бу-Бум, могопачи уже взяли тебя в плен?
Медведь презрительно отвернулся - насколько ему позволили сделать это веревки, которыми он был связан.
- Бум-бу-бум,- сказал он.
- Бормочи-бормочи,- злорадно усмехнулся Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый.- По мне, так ты хоть весь оббормочись.
Первой подала голос из своего укрытия кошка Ватикоти:
- Это ты, любезный Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый?
- Ну, я. Ты где? Ватикоти вылезла из-за куста:
- Здесь. Мы думали, это могопачи идут.
- А разве они не появлялись? Я слышал, как они тут расшумелись. А вы-то слышали?
О, еще бы не слышали! Оттого мы так и испугались!
Взгляд Злюк-Клюка по-лисьи забегал по сторонам. На верхушке дерева, стоящего неподалеку, он заметил Аромо.
- Смотри-ка, а вон какой-то заяц,- сказал он язвительно.- Неудержимо мыслящий Аромо?! Ну, скажу я вам, в жизни не видел, чтобы заяц так перетрусил. От страха он даже научился лазать по деревьям.
- Не я один. Научился и еще кое-кто,-проворчал Аромо.
Тут Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовыи заметил наверху, среди ветвей, льва Зигфрида Брукнера:
- Что это ты там делаешь?
- Размышляю,- пробормотал Зигфрид Брукнер.- Для размышлений лучше места не найти.
Из высокой травы появилась голова коня Серафима:
- Что значит размышляешь? Ты туда залез от страха!
Зигфрид Брукнер выпятил грудь:
- Когда это ты видел, чтобы я чего-нибудь боялся? - Но все же гулкоголосый лев предпочел не продолжать этот разговор и повернулся к Злюк-Клюку Великоголово-Малоголовому: - Любезный Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовыи, сказки, ты видел мого-пачей?
- Они могут напасть на вас в любую минуту,- зловеще проскрежетал Злюк-Клюк. Затем умолк и, прищурившись, обвел взглядом всю компанию:- Хотя, впрочем... я мог бы остановить их.
Все скорей обступили Злюк-Клюка и стали с мольбой на него смотреть:
- Помоги нам, любезный Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый !
Казалось, Злюк-Клюк полон сомнения: помогать или не помогать? В конце концов он милостиво кивнул:
- Ну так и быть, помогу. Но только не даром!
- Проси ъсе, что тебе угодно,- сказал заяц Аромо,- нам ничего не жалко.
В глазах Злюк-Клюка запрыгали алчные искорки.
- Отдайте мне ваши сокровища! - прошептал он жадно.
- Наши что? - переспросил конь Серафим.
- Ваши сокровища. Золото, серебро, алмазы, деньги, статуэтки из яшмы, карбункулы, последние гроши, неломаные и ломаные,- все отдайте мне. Тогда я вас спасу.
Друзья растерялись:
- Но у нас нет никаких сокровищ.
- Врете! - заорал Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый.
В глазах льва Зигфрида Брукнера мелькнул странный огонек.
- Если ты имеешь в виду мои красные подтяжки,- проговорил он торопливо,-то мне тебя очень жаль. Их я не отдам.
- Да кому нужны твои старые подтяжки?! А ну гоните сокровища, а не то сейчас дам знак могопачам!
- И вовсе они не старые. Совсем новенькие,- обиделся лев.
Неудержимо мыслящий Аромо кричал, размахивая лапами перед носом Злюк-Клюка Великоголово-Малоголового:
- Нет у нас сокровищ, пойми лее ты наконец! Ты что-то перепутал.
Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовыи пыхтел от злости:
- Ты хочешь сказать, что вы поселились в Квадратно-Круглом Лесу просто так? А не для того, чтобы собирать сокровища и богатеть? Так я вам и поверил!
- Ну, верь не верь,- сказала Ватикоти,- а сокровищ у нас никаких нет. Ломаных грошей и тех нет.
Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовыи угрожающе повернулся спиной:
- Ну тогда все! Зову могопачей.
- Не надо, не надо,- закричали все в один голос,- пожалей нас! Попроси чего-нибудь еще. Прогони могопачей.
И тут из глубины Леса до них донеслись тихие, слабые звуки - чьи-то шаги. Все прислушались.
- Могопачи,- прошептала кошка Ватикоти, объятая ужасом.
- Помогите!
- Спасайся, кто может!
Один лишь Лайош Урод, самый добрый великан в мире, широко улыбался, показывая в улыбке почти все свои тридцать два зуба.
- Да ведь это наш Микки-Мяу,- сказал он радостно.
О, тут Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый заметно помрачнел.
- Кот Микка-Мяу. Вот черт! - прошептал он злобно.
Да, это был Микка-Мяу. Кот вышел на лужайку, и все запрыгали от радости; страх испарился в одно мгновение. Один Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый не мог скрыть своего раздражения.
- Привет,- кивнул Микка-Мяу всей компании, а затем повернулся к Злюк-Клюку: - Мое почтение, господин Злюк-Клюк. Значит, сюда пожаловали?
- Я... вот тут... - забормотал, запинаясь, Злюк-Клюк.
В это время кот Микка-Мяу заметил связанного Бум-Бу-Бума и побежал к нему:
- А это еще что такое?! Кто связал медведя?
- Бум-бу-бум, бу-бум, бум-бу-бум,- рассказал ему Бум-Бу-Бум.
- Вот это да! - удивился кот Микка-Мяу, развязывая тем временем узлы.-И они все поверили?
- Бу-бум,-сказал медведь.
- И конь Серафим?
- Бу-бум, бу-бум.
- А что ему от вас было нужно?
- Бум-бу-бум.
Микка-Мяу звонко рассмеялся:
- Прекрасно! Сокровища? Золото?
Все сгрудились вокруг Микки-Мяу и Бум-Бу-Бума, один лишь Злюк-Клюк застыл как вкопанный на другом краю лужайки.
Лев Зигфрид Брукнер, горячась, объяснял Мик-ке-Мяу:
- Не верь медведю, мы своими ушами слышали могопачей. Они еще оружие свое испытывали.
- Да,- подхватила кошка Ватикоти,- грохотали, свистели и завывали.
Кот Микка-Мяу хлопнул себя по лбу:
- А, теперь мне все понятно! Ну-ка, Лайош, сбегай вон за тот куст.
Самый добрый великан в мире скорей помчался туда.
- Ну, что ты там видишь?
- Двуручную пилу и бочку из-под бензина! - крикнул Лайош Урод из-за куста.
- Подвигай-ка пилой!
Лайош Урод подвигал. Звук получился такой: фьи-и-фью-у-ших-шух. Потом он постучал по бочке из-под бензина: динь-дон-бум.
- И этого вы испугались? - спросил кот Микка-Мяу.
О, как всем стало стыдно! Вот это могопачи! Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый, вконец разоблаченный, стал бочком красться в сторону деревьев. Заметив это, лев Зигфрид Брукнер кинулся к дубинкам.
- Ты хотел нас обмануть,- заорал он,- ах ты негодяй! Меня, сам-ого умного в мире льва! - И, пифф-пуфф, принялся швырять в Злюк-Клюка дубинки.
Под ударами дубинок спина Злюк-Клюка Великого-лово-Малоголового гудела: диннь-донн! Зигфриду Брукнеру, если он и не был самым умным и самым храбрым львом в мире, все же нельзя было отказать в меткости.
- Здорово! - радовалась кошка Ватикоти.
- Надо же, сокровища! - ворчал конь Серафим.- Сумасшедший! Какие у нас могут быть сокровища?!
Кот Микка-Мяу покачал головой.
- А между тем ему это почти удалось,- сказал он.
- Что почти удалось?
- Лишить нас наших сокровищ. Глаза кошки Ватикоти заблестели:
- Так у нас все-таки есть сокровища?
- Конечно, есть,- сказал Микка-Мяу,- но только не такие, какие хотелось заполучить Злюк-Клюку Ве-ликоголово-Малоголовому.
- А какие же?
- А разве ум неудержимо мыслящего Аромо не сокровище? А мудрость коня Серафима? А жизненный опыт Льва Зигфрида Брукнера? А твое обаяние, Ватикоти? Видите, все это вы чуть было не потеряли. Лишь честность медведя Бум-Бу-Бума и доброе сердце великана Лайоша Урода остались непоколебленными.
- Кг.1л великан тоже перетрусил,- сказала Ватикоти.- От тоже поверил в могопачей.
- Но он, по крайней мере, наломал дубинок и приготовился защищать вас,- возразил Микка-Мяу. , Конь Серафим печально опустил глаза:
- Этими дубинками не мешало бы и нас самих поколотить.
- Бум-бу-бум,-произнес медведь Бум-Бу-Бум.
- Конечно, Бум-Бу-Бум. Ты прав, не будем больше говорить об этом,- поддержал его кот Микка-Мяу.- Правда, и забывать об этом не стоит.
Но тут лев Зигфрид Брукнер выскочил на середину лужайки и принялся стучать себя в грудь, громко крича:
- Но главнокомандующий все равно я! Ты когда-нибудь видел, Микка-Мяу, чтобы заяц командовал львом? Неслыханно! Способы борьбы с могопачами лучше всех знаю я! Да, я!
- Бум-бу-бум,- сказал медведь Бум-Бу-Бум.
И он был прав.