Пуримский ребе

Все в местечке Сосницы знали Шмуэля Хромоногого. В лапсердаке, с пейсами, как все евреи, он каждое утро и каждый вечер ковылял от своего сапожного верстака до молитвенного дома на другом конце местечка. И каждое утро, и каждый вечер какой-нибудь злой мальчишка бросал в него камни, а другие дразнили его, насмехались, обижали.

Не повезло Шмуэлю: худой, некрасивый, да еще и хромой. Ему было трудно ходить, после дороги до молитвенного дома и обратно он совсем выбивался из сил. А далеко отправляться закупать товар он и вовсе не мог, поэтому выбор кожи у него был небольшой, и клиенты перешли к другому сапожнику, более проворному и с большим выбором. Да, Шмуэль был худым, некрасивым, хромым, и как теперь вы уже знаете, еще и бедным.

Бедность - это "порок", который не прощают в местечке, где все евреи богатые и жирные. Они не хотят, чтобы присутствие бедняка вынуждало их раскошеливаться без видимого вознаграждения за щедрость. И чтобы избежать упреков, евреи Сосницы порешили между собой, что Шмуэль не бедный, а недотепа, не умеет в жизни устраиваться, и за свою лень заслуживает только неуважение. Он же почти никогда не работает за сапожным станком!

В самом деле, проходя мимо узкого окошка его лавки, люди по большей части видели, что он сидит за столом, где лежат не гвозди и молотки, а толстая книга, над которой он слегка раскачивается, будто в такт какой-то не слышной прохожим мелодии. Да, долгими часами, когда не было работы, Шмуэль неустанно предавался учению. И ночью, когда на его чердаке бывало слишком холодно, он вставал, брал толстую книгу и изучал ее. И когда оставался, голоден, съев последний кусочек хлеба с соленым огурцом, он снова брал книгу и снова предавался учению. Но кто об этом знает в местечке, где умение обогащаться - единственная уважаемая наука! Среди двух- трех тысяч евреев - ни одного ученого! Нет - и не надо, никто его и не хотел. Если бы они захотели, то пригласили бы к себе раввина, у него появились бы ученики, и он обучал бы их Торе. Но они не хотели. Золото, звеневшее у них в карманах, вполне заполняло их жизнь, зачем им еще и слово Божье? Однако из суеверного страха перед наказанием они каждый день приходили в молитвенный дом - словно от нудной обязанности отделывались - и кое-как отмечали субботу и праздники.

Но один праздник в Соснице справляли весело и пышно: Пурим. Для жителей Сосницы это был повод собраться, устроить маскарад и со спокойной совестью предаваться веселью.

Поэтому однажды на Пурим они решили пригласить раввина из соседнего города, не боялись обнаружить свое полнейшее невежество: в этот праздник ученые в шутку изображают невежд, так что в глазах приглашенного раввина все, кого он увидит на праздничной трапезе, вполне могут сойти за уважаемых знатоков Торы.

И вот приехал раввин. Целую неделю в местечке только и делали, что готовились к его приезду. В каменном доме установили стол, за который могли усесться и раби, и все желающие (а таких было много). Хозяйки приготовили самые вкусные блюда, самые румяные "гоменташи", какие только когда-либо видели евреи. Мужчины спустились в погреба открыть бочки с вином. Наконец, все было готово к приему раби, который наверняка подумает, что жители Сосницы хорошие верующие евреи и умеют соблюдать традиции. Все собирались повеселиться, как никогда.

Поскрипывают стулья, позвякивают приборы, работают челюсти над вкуснейшими блюдами, праздник длится уже два часа, слышатся шутки, анекдоты, вино льется рекой. Председатель общины поднимается с бокалом искристого вина в руке.

- Друзья, - говорит он, - перейдем теперь к главной части нашего святого праздника, выберем Пуримского ребе.

Предложение встречено одобрительными возгласами. Но кого выбрать? Кто сумеет рассмешить собравшихся?

Вопрос серьезный, ибо все прекрасно знают, что они не только толстосумы, но и тугодумы. Как же быть? Оживленный шум сменился молчанием. Вдруг председатель общины заявил:

- Предлагаю выбрать Шмуэля Сапожника. Прекрасная мысль! Тому и стараться не надо, от одного его вида смешно. Все облегченно улыбнулись и закричали:

- Да здравствует Шмуэль Сапожник! Да здравствует Пуримский ребе!

Шмуэль покраснел от смущения. Над ним смеются круглый год, неужели нужно высмеивать его еще и на Пурим?

Под град насмешек его торжественно усадили справа от раби в старомодное, грязное кресло, которое нашли на соседнем чердаке, и трапеза продолжалась.

Вскоре на двух концах стола послышался неясный ропот. Он постепенно нарастал, и уже можно было различить крики: "Пусть Пуримский ребе говорит! "Застучали ножи и вилки в подтверждение требования, собравшиеся помирали со смеху при мысли, что Шмуэль-недотепа будет произносить речь. Наконец, Шмуэль встал с серьезным видом. В тишине еще слышались шуточки, потом постепенно все замолчали. Интересно, какие глупости он станет обсуждать, какую чушь понесет? Вот смеху-то будет!

А Шмуэль начал говорить прочувственные слова о значении Пурима, праздника, который символизирует наказание гордецов и неверующих и вознаграждение праведников и преданных Богу. Шмуэль цитировал Мегилат-Эстер, Танах и Талмуд, Раши и мудрецов. Чем дольше он говорил, тем тверже становился его голос. Лицо светилось, и, когда он кончил, у всех собравшихся от страха мурашки побежали по спине, все почувствовали, что в голосе Шмуэля слышится дыхание Бога.

Тогда поднялся приглашенный раби.

- Вы не заслуживаете, чтобы среди вас жил такой человек, - сказал он просто. - Жемчужине не место в свином корыте. Он подал руку Шмуэлю, чтобы помочь ему при ходьбе, и они вышли вдвоем при полной тишине.

Пуримский ребе поехал с раби в соседний город. Там он еще больше предался учению, стал одним из самых уважаемых праведников, его имя повсюду произносили с почтением, и дети, которые еще только начинали учиться, иногда смущенно спрашивали Шмуэля, почему он настаивает, чтобы его называли Шмуэль Пуримский Ребе.