Странница
Давно это, старики сказывают, было. Еще когда наши деды с бабками поперек лавки умещались. В тот год в нашей деревне много народу от холеры померло. Вот и Варвара мужа и двух деток схоронила.
Бабы, обычное дело, на похоронах плачут, горе свое избывают, а Варвара стоит, как каменная, ни слезинки. Домой с кладбища вернулась, села на крыльцо и сидит. Бабы ее обступили:
- Ты поплачь, Варварушка, тебе легче будет.
- Нет у меня слез, - отвечает, - Вся душа будто высохла.
Бабы головами качают, вздыхают, а что поделаешь? Каждому виднее, как ему легче с горем справиться.
А злые люди тут же языками замололи:
- Видать, Варвара ни мужа, ни детей не жалела, раз ни слезинки не обронила!
Поговорили люди, посудачили, да и забыли, у всех тогда своего горя хватало. А Варвара с той поры стала каждый день на кладбище ходить. Придет, сядет у могилки, все говорит что-то, не то напевает. Землю руками перебирает, ни комочка не оставила, цветочки высадила. Сама исхудала, лицом почернела, глаза провалились - чисто живая покойница.
Сперва бабы к ней в огород забегали, сорняки подергать, поправить чего, полить. Видят же, что человек не в себе, как не помочь! Потом стали Варваре выговаривать:
- Будет тебе, Варвара! Гляди, в зиму с голоду помрешь! Огород зарос, куры голодные, кошка - и та к соседям подалась!
- Ничего мне не надо. - отвечает Варвара. - Отжила я свое.
Люди видят: никак ее не уговоришь, постепенно и помогать перестали. Да и одно дело - помочь, другое - все хозяйство на себя взвалить, кому такое под силу?
Раз как-то идет Варвара с кладбища домой. Засиделась она, уж и темнеть начало. Смотрит, у дороги на камне сидит кто-то. Уж на что Варваре жизнь не мила стала, а тут испугалась. Перекрестилась она. Подходит ближе, и видит - старуха сидит.
- Ты что на меня крестишься, голубушка? - говорит. - Я не нечистый дух, я тебе зла не сделаю.
- Ты кто же будешь? - спрашивает Варвара.
- Я по святым местам странствую. Ночлега не нашла, вот и осталась в поле.
- Как же ты, бабушка, тут ночевать будешь?
- Ничего, я привычная.
- Пойдем, что ли, ко мне? - зовет Варвара, а старуха мнется.
- Боязно мне к тебе идти.
- Ко мне-то? Да отчего же тебе боязно?
- Бога ты забыла, вот что. - говорит старуха. - Сама не живешь, и мужу с детьми свет застишь.
Варвару эти слова как кнутом хлестнули.
- Да ты что такое говоришь? - закричала. - Как это я мужу с детьми свет защу? Да я день-деньской с ними! На могилке своими руками землю взрыхлила, цветы высадила!..
- Эээ! - протянула старуха. - На что им это? На могилке - цветы, а в огороде - крапива? На могилке земля, как пух, а на грядках все посохло? На могилке сидишь, а в доме который день печь не топится, хлеб не печется? Легко ли им видеть, как ты себя заживо хоронишь?
- Что ж мне, радоваться? - сердится Варвара, а сама будто задумалась.
- На что радоваться? Погоревала, помолись теперь об их душах. Негоже живому на могиле день-деньской сиживать. Надо к людям идти.
Стоит Варвара, и слезы из глаз полились, а со слезами будто пелена спадает. Верно ведь, и дом она свой запустила, и людей забыла. Там - крестины, там - свадьба скоро, праздник престольный на подходе, а ее уж и звать перестали всюду. Дети ее пугаются, да и большие сторонятся.
Долго Варвара там плакала, а странница ее все утешала да уговаривала.
Наконец, развязала странница свой узелок, вынула оттуда свечечку и подает Варваре:
- Как придешь домой, так поставь ее перед иконой, помолись и спать укладывайся. А утром начинай работу, как всегда, все у тебя спориться будет.
- А ты, бабушка, так и не пойдешь ко мне ночевать?
- Ночь теплая, голубушка, я под небом спать привычна.
Простились они так, и Варвара домой пошла. Все сделала, как старушка ей наказывала: свечу перед иконкой зажгла, помолилась и спать. А утром - сразу за работу! И будто кто ей в работе помогал, так ловко да ладно все выходило!
Добрые люди радуются, что Господь Варвару вразумил, а у недобрых-то все свое на уме.
- Не иначе, - говорят, - как нечистый ей подсобляет! Видано ли дело, бабе да столько работы вдруг перелопатить! Это она на погосте с нечистым созналась, жди беды теперь почище холеры!
Шептались они этак, и до того дошептались, что вздумали Варварин дом спалить.
Варвара в тот раз долго не ложилась, все по хозяйству то одно, то другое. А как закончила, то зажгла свечечку, и стала Богу молиться. О муже с детками, о себе, грешнице, о старушке-страннице, и о всей деревне: о живых и о покойных.
Молится она и не знает, что снаружи творится!
А там - прибежали злые люди к ее дому и обкидали его соломой. Да только стали поджигать, как вдруг хлынул ливень с небес, ровно из бочки! Откуда только взялся, с вечера ни облачка не было! Ветер поднялся, всю солому разметал. А за речкой - ударила в дерево молния. Дерево огнем горит, вода с неба хлещет, ветер чуть крыши не рвет! Люди от такого страха на колени попадали, кто где стоял, стали прощения у Бога просить за то, что сотворить хотели.
Побушевала еще непогода, и успокоилась. К утру прояснилось, солнышко засверкало, и радуга встала - во все небо, широкая да яркая!
Много ли, мало ли прошло с той ночи, а Варвара к себе взяла двух девочек, сироток, что в тот же холерный год без родителей остались, Дуняшу и Матрешу. Жили они все вместе дружно, хоть и не богато. Дуняша с Матрешей Варвару матушкой звали. Подросли девчушки, хорошие женихи им нашлись. А как пошли у них детки, как Варваре и вовсе скучать некогда стало! Детский-то смех любую горесть прочь гонит!
Всю жизнь Варвара ту старушку-странницу помнила, иначе, как чудом, встречу с нею не называла. А у Бога, известно, чудес много, на всех хватит!