Морока

Служил один солдат на службе двадцать пять лет. Службу свою вел он честно и верно, а с товарищами любил шутки шутить: скажет чего - незнаемо чего, а на правду похоже, другой-то и верит, пока не опомнится. Солдатская служба хоть и долгой была, да не все время солдат службу несет: и солдату надо себя потешить. Семейства у солдата нету, об обеде с ночлегом старшой заботится; отстоял солдат время на часах - и сказки рассказывает. Чего ему!

Такой и этот был, Иван-солдат. Получил он отставку, вчистую, пора ему домой к родным идти, а дом его далеко где, и от родных Иван давно отвык. Вздохнул солдат.

- Эх! - говорит.- Вся жизнь, считай, на солдатскую службу ушла: двадцать пять лет отслужил, а царя не видел! Спросит у меня родня в деревне, каков-таков царь, а чего я скажу?

Пошел Иван к царю. А в том государстве царем был Агей, и любил Агей сказки слушать. Покуда царь сказки не послушает, он и весел не бывал. Сам Агей-царь тоже любил сказки и загадки говорить; и любил он, чтобы слушали его, а еще больше любил, чтобы в сказки его верили, а загадки не разгадывали.

Приходит Иван к Агею-царю.

Агей говорит:

- Чего тебе, земляк?

- А лицо ваше царское поглядеть! Я двадцать пять лет прослужил, а вас в лицо не видал!

Царь Агей велел солдату на стул сесть из резного дерева, что против царя стоял.

- Гляди! - говорит.- Посиди, солдат, на стуле, покуда тебя черти не вздули,- а сам тут смеется.

Ну, Иван сидит на стуле, робеет он перед царским лицом и думает: «Уж не дурной ли царь Агей? Чему такое радуется - неужто тому, что черти солдата вздуют!» - А что, солдат, загану я тебе загадку! - Агей-царь говорит.- Сколько свет велик, как ты думаешь?

Иван с лица сурьезным стал.

- А не дюже велик, государь, ваше царское величество! В двадцать пять часов без малого солнышко кругом всего света обходит.

Царь сказал Ивану:

- И то, солдат! А сколько от земли до неба вышины будет? Много ли, мало?

- Да тоже, государь, не дюже: там стучит - здесь слышно.

Видит царь Агей, правду говорит солдат, да обидно ему, что солдат на ум скорый такой, не скорее ли самого царя будет.

- А теперь скажи, служба: сколь морская глубина глубока?

- А чего глубока! Про то неизвестно! Служил на море мой дед, утонул в воду, тому уж сорок лет, и теперь его нет.

Понимает Агей-царь, простою загадкой старого солдата не одолеть. Велел ему денег дать на домашнее обзаведение и за стол его посадил чай пить.

- Представь мне, служивый, теперь историю, а потом я домой тебя отпущу.

А солдат богатым не бывает, он куда как деньгам обрадовался. Стало Ивану и у царя скучно, и чаю ему не надо.

- Дозволь мне, государь, погулять пойти. Двадцать пять лет я службу служил, дозволь своевольно пожить. А историю я тебе после представлю.

Ушел Иван от царя и пошел в трактир. Сутки солдат гулял, все царские деньги прогулял, остался у него один старый грош. Выпил он вина на последний грош, да своего, видно, не допил, и еще ему захотелось.

- Подавай,- говорит,- еще мне вина и угощенья, купец!

А купец обмана боится, он и спрашивает:

- А у тебя золото либо серебро?

- Золото: серебро солдату носить тяжело.

Дает купец солдату угощения, а сам садится против него.

- Куда, служба, идешь теперь?-спрашивает.- Родня-то жива иль умершая?

- От царя иду,- солдат говорит,- откуда же! А родня солдату не нужна, ему и так все свойственники. Пей, купец, я тебя угощаю!

Выпил купец с отставным солдатом. - Я тебе,- говорит,- сбавку сделаю, дешевле возьму.

А солдат Иван ему:

- Сочтемся! Пей еще, купец, угощайся!

Купец к угощенью привык, он сыто живет, а беседу он любит!

- Скажи мне,- говорит,- служивый, быль какую ни есть.

- А какую тебе быль сказать, купец?

- А скажи, что хошь: где ты жил, куда по земле ходил... - - А чего я тебе скажу, был я до службы в медведях да в лесу жил - и теперь медведь и тож в лес иду.

Купец услыхал такое и по первости оробел: у него ведь свое заведенье, в заведенье добра-товару много, а от медведя убыток может быть - чего с него спросишь?

- Ну,- говорит купец,- аль правда?

- А нет ли? - отставной говорит.- Погляди-ко, кто мы? Я-то медведь, да и ты-то медведь!

Купец и вовсе обомлел: с кем, дескать, это я торговать стану, в медведях-то будучи.

Поглядел купец на отставного солдата, ощупал себя и видит: солдат-то медведь, да и сам-то он, купец, тоже теперь медведь.

- Чего будем делать, служивый? Неужто нам в лес бежать?

А отставной Иван отвечает:

- Не надобно. Смотри-ка, в лесу нас охотники побьют. В лес мы успеем.

- А чего ж нам ныне надобно? Головушка наша горькая! Медведи мы!

Отставной не оробел:

- А чего нам надобно? Медведей в купцах не бывает! Зови гостей со всех волостей, гулять будем, не пропадать твоему товару-добру!

Видит купец: правду говорит Иван отставной. Велел он слуге позвать гостей со всех волостей.

Явились гости - и те, кого звали, и те, кто про зов издалека слыхали. Поели гости, попили, ни крошки, ни капли в трактире не оставили и чашки-ложки домой подобрали: к чему медведю посуда?

Остался купец без добра, без товара. Залез он с отставным солдатом ночевать на полати.

- Как мне быть? - говорит.

- А мы ночью в лес уйдем,- говорит отставной.- В городе, в посаде ли медведем жить не полагается, закону нету, штраф будет.

Проснулся ночью Иван и велит купцу:

- Прыгай, медведь! Нам в лес пора. А я за тобой побегу, а то ты отстанешь от меня.

Купец наладился, прыгнул с полатей и ушибся животом об пол. Полежал он, очнулся, видит - ничего нету в трактире, всю торговлю гости даром проели, и того отставного солдата нету, и сам он не медведь, а опять купец, да победнее, чем был.

Стал купец искать по суду отставного Ивана. А где его сыскать, когда Иван на волю ушел! Да и народ солдата везде привечает, в наказанье его не отдаст.

Пожаловался тогда купец царю Агею. Царь позвал купца и спрашивает его:

- За что ты в обиде на старого солдата?

- Да что, государь,- купец говорит,- ведь он меня в медведя обратил! Я сглупу-то и поверил, а солдат твой весь товар мой, и снедь и напиток, как есть все гостям даром скормил и сам досыта ел.

Царь Агей посмеялся над купцом.

- Ступай,- говорит,- наживай добро сначала, про-тиву ума закону нету, а от глупости всегда убыток.

И захотелось тут царю - пусть солдат представит ему историю, чтобы то, чего нету, было бы как по правде. Царь-то думал: «Авось солдат не умнее меня? Раз я царь, сказкой он меня не одолеет, а я над ним посмеюся».

Велел царь Агей найти отставного солдата Ивана, где он ни есть, где попусту ни гуляет.

Услышал Иван - царь его кличет, и сей же час явился.

- Я вот он, государь! - говорит.- Чего тебе? Царь сперва велел самовар на стол поставить и чай пить велел Ивану. Налил Иван чаю в серебряную кружку, отлил из нее в блюдце и хотел было оггЯть сесть на стул из' резного дерева, да сел на табуретку. Царь тогда говорит ему:

- Ты, Иван, молодец. Слыхал я: ты купца в медведя обратил. А можешь ты и мне штуку представить, мороку какую.

- Могу, государь, я привыкши, да боюсь.

- Не бойся, служба, я люблю сказку-мороку.

- Знаем,- сказал Иван.- Да тут я тебе буду сказку рассказывать, а не ты мне... А который нынче час государь?

Царь ответил:

- К чему тебе час? А первый будто.

- Стало быть, время! - сказал отставной солдат. Сказал он так и вдруг воскликнул еще:

- Вода, государь, потопление! Бежим отсюдова скорей, а сказку я после тебе скажу, где сухо будет! Видишь, водополье во дворец нашло!

Не видит царь потопления и воды нигде нету, а видит: отставной солдат тонет, захлебывается и ртом воздух поверху хватает.

Кричит ему царь:

- Опомнись, служба!

Глядь, а и самому дышать уже нечем: в грудь воды набралось, и в желудке полно ее, в кишках переливается - Спасай меня, солдат! Иван-солдат схватил царя.

- Агей, плыви бодрей!

Поплыл царь Агей. Видит он - спереди его рыба плывет. Рыба обернулась к нему.

- Не бойсь,- рыба говорит.- Агей, это я, служба твоя!

Глянул царь на себя: и он рыбой стал. Обрадовался царь:

- Теперь не утонем!

- Нет, никак нет! - отвечает ему рыба Иван.- Живы будем!

Плывут они далее. Из дворца уплыли, по вольной воде плывут. И вдруг перед царем прочь пропала рыба Иван. Слышит только царь: кричит ему со стороны -отставной солдат:

- Эй, Агей, плыви левей, а то спереди сеть, будут в ухе тебя есть!

Услышал царь солдата, а подумать не успел - и попал он в рыбацкую сеть. Глянул царь - и рыба Иван тут же.

- Чего теперь, служба, делать будем?- спрашивает царь.

- Помирать, государь, будем.

А царю жить охота. Забился он в сети, выскочить захотел, да сеть крепка.

Вытащили рыбаки сеть наружу. Увидел царь Агей, как один рыбак схватил Ивана-рыбу, ободрал с нее ножом чешую и в котел бросил. «Ну,- подумал царь,- с меня чешую драть не будут».

Схватил рыбак царя-рыбу, отсек ей голову и ту голову прочь забросил, а туловище в котел положил. И слышит тогда царь голос отставного солдата:

- Государь ты наш батюшка, а где же твоя голова?

Захотел царь Агей ответить солдату: «А кожа твоя где? С тебя чешую всю содрали! Чего же ты не спас меня, окаянный?»- да ни сказать, ни крикнуть царь не мог: вспомнил он - головы у него нету.

Ухватил царь руками свою голову. Тут опомнился он и озираться начал. Видит царь - сидит он во дворце, как всегда бывало, сидит он на мягком стуле, а против него на табуретке отставной солдат Иван сидит и чай из блюдца пьет.

- Это ты, Иван, рыбой был?

- Я, государь, кто же еще?

- А кто думал, когда у меня головы не было? Иван говорит:

- Опять же я, государь. Некому было. Вскричал тут царь на Ивана:

- Вон из моего царства иди! И чтоб духу твоего слышно не было, и чтоб люди мои не помнили тебя, а забыли!

Ушел от царя отставной солдат и чаю только пол-олюдца выпил. А царь Агей тотчас по всему своему царству приказал, чтоб никто не смел принимать в свой дом Ивана, отставного солдата.

Пошел Иван ходить. Куда ни придет, куда ни попросится: «Царь пускать тебя не велел!» - говорят и ворот ему не отпирают.

Оплошал сперва Иван. Дошел он до своей родни, и родня его не признает: царь, дескать, не велел тебя; привечать. Пошел Иван далее. Что же там?

Просится Иван в избу ночевать:

- Пусти, добрый человек!

- Пустил бы, да не велено! - хозяин говорит.- А коли пущу, так разве за сказку. Умеешь ты, нет ли сказки рассказывать?

Подумал Иван:

- Умею, пожалуй!

Пустил его крестьянин ночевать.

Рассказал ему Иван сказку. Сначала хозяин слушал без охоты: «Чего,- думает,- скажет солдат! Солжет да каши попросит». Глядь - в середине сказки хозяин улыбнулся, потом задумался, а под конец сказки и вовсе себя забыл, кто он такой,- думает, что и сам он уж не мужик, а разбойник, мало того: и царь он морской, а не то просто бедный, да премудрый прохожий человек либо дурак. А ведь и нет будто ничего: сидит один отставной солдат, губами шевелит, и слова бормочет. Опамятовался хозяин и просит еще сказку у солдата. Тот еще рассказал, другую сказку. На дворе уже светать начало, а солдат с хозяином спать еще не ложились. Иван-солдат уж которую сказку говорит, а хозяин сидит против него и плачет отрадными слезами.

- Будет! - сказал тут Иван.- Ведь я тебе всего дела - сказку сложил. Чего зря слезы тратишь?

- Да от сказки от твоей,- отвечает хозяин,- душе счастье и уму раздумье.

- А вот царь Агей рассерчал на меня,- вспомнил Иван,- прочь велел мне уйти куда глаза глядят.

- Так тому быть и полагается,- сказал хозяин,- что царю в обиду, то народу в поученье.

Поднялся Иван с места, стал прощаться с хозяином, а тот ему говорит:

- Бери в избе что хочешь. Мне ничего теперь не жалко, а тебе в дороге, гляди, понадобится что.

- А у меня все есть, хозяин, мне ничего не надобно. Спасибо тебе!

- А не видать того, что есть у тебя! Отставной солдат ухмыльнулся:

- А вот же и нет ничего у меня, а ты любое добро свое отдаешь. Значит, есть на что со мной меняться!

- И правда твоя,- согласился хозяин.- Ну, прощай. Да ведь заходи, гостем будешь.

И пошел с той поры Иван по дворам, по чужим деревням. Повсюду его за обещанье, что он сказку скажет, и ночевать пускали и ужином кормили: сказка-то оказалась сильнее царя. Только, бывало, если до ужина он сказку начнет, то ужинать уж некогда было, и люди, кто слушал его, есть не хотели, поэтому отставной солдат прежде сказки всегда щи хлебал.

Так оно было вернее. С одной-то сказки, не евши, тоже не проживешь.