Рюкзак
Рюкзак вернулся из похода. Он устал с дороги, и поэтому, поприветствовав всех вокруг, скромно присел в углу прихожей и прислонился к стене.
- С возвращением, Рюкзак! - сказала Тележка для продуктов. - Ты похудел немного и осунулся. Расскажи нам о своем путешествии.
- Да-да, расскажи. Нам очень интересно, - кожаный Портфель цокнул серебристой застежкой и повернулся так, чтобы всем был виден его коричневый живот.
Рюкзак рассказал самую малость: о том, как пробирался сквозь густой лес и поднимался на гору, как в промозглую ночь грелся у жаркого костра, как сберегал провизию от проливного дождя. Рассказал о розовой стае предрассветных облаков, заблудившихся на небосклоне, о ровной глади зеленеющей пашни, мирно раскинувшей вдоль дороги широкие полы своего плаща, о торопливых перламутровых ручьях, струящихся у подножий скал.
Рассказывая о своем путешествии, он старался скрыть от любопытных взглядов разорванную и потому связанную грубым узлом лямку, а также большую рану от ножа, наскоро заклеенную пластырем. Сам же он думал о том, как сильно соскучился по дому и по всем домочадцам.
Рюкзак был искренне рад увидеть всех в добром здравии - и упитанный кожаный Портфель, и кокетливую Сумочку-Минодьерку, заботливую Тележку для продуктов и даже бельевую Корзину, то и дело вздыхающую из ванной. Но более всего Рюкзаку хотелось повидать очень миленькую и веселую барышню, поселившуюся в доме незадолго до его отъезда, - Шкатулку для шитья. Не раз в минуты отдыха, после изнурительной жары или моросящего сутки напролет дождя, он вспоминал косы из тонкой лозы, которые аккуратно обвивали крышечку Шкатулки и были подвязаны цветными шелковыми лентами. Такие же ленты украшали оборки ее накрахмаленной ситцевой юбочки, и Рюкзаку этот наряд казался лучше и красивее дорогих жакетов полированной или тисненой кожи, в которые были одеты дамские сумочки, которых у хозяйки дома была целая дюжина.
Шкатулку для шитья, как только она появилась в доме, сразу отнесли в комнату и поставили на комод. Солнечный луч, играя в прятки с зеркальцем напротив, смешил Шкатулку с самого утра до полудня, ее звонкий смех был хорошо слышен вокруг. А как только часы били полдень, Шкатулка принималась за работу. Штопка, вышивание, крой и подгонка платьев, вязание шерстяных платков, превращение маленьких кусочков ткани, пуговиц и бисера в забавные вещицы - все это было подвластно ей и ее маленьким помощникам: иглам, наперсткам, ножницам и спицам. Они трудились до позднего вечера, и Рюкзак мог убедиться в том, что Шкатулка не только красавица, но и умелица. Познакомиться с ней до отъезда так и не удалось, но Рюкзак решил сделать это сразу по возвращении домой.
Теперь же дверь в комнату, где стоял комод, была почти закрыта, и Рюкзак тщетно пытался разглядеть хоть что-нибудь через небольшой просвет в дверном проеме. Он несколько раз даже нарочно говорил громче, когда рассказывал о смешных походных происшествиях, надеясь, что Шкатулка его услышит и засмеется в ответ, но все это оказалось напрасным - в комнате было тихо и как будто скучно.
- А у нас новость! - воскликнула Минодьерка, едва Рюкзак кончил свой рассказ. Все это время она любовалась своим отражением в зеркале шифоньера, то наматывая на шею, то небрежно перекидывая через плечо золотую цепочку, и ждала подходящего момента, чтобы торжественно объявить:
«Наш уважаемый Портфель наконец-то обручился!»
- Мои поздравления! - сказал Рюкзак, обернувшись к Портфелю, и тот что-то хотел что-то ответить, очевидно, поблагодарить, но разговор прервался, потому что в прихожую вошли люди.
Минодьерка вспорхнула, в тот же миг оказалась в руках хозяйки, которая, накинув плащ, отворила входную дверь и скрылась за ее широкой спиной. Тележку увезли на кухню, чтобы разобрать купленные еще с утра крупы и сахар. Ванную, где стояла бельевая Корзина, плотно заперли, а Портфель, неторопливо и важно покачиваясь на весу, поплыл, минуя шифоньер и калошницу в ту самую комнату, где стоял комод.
Рюкзак остался один-одинешенек в углу прихожей. Дверь в комнату теперь стала открытой, и Рюкзак наконец-то разглядел краешек ситцевой юбочки. И вдруг, бесцеремонно касаясь накрахмаленных оборок толстым коричневым животом, на комод взгромоздился... Портфель!
- Ах! - горько вздохнул Рюкзак, - так вот с кем он обручился!
И, сжавшись в комок, он более не произнес ни слова.
***
Впрочем, Рюкзак недолго пробыл в углу. Его распаковали, развязали концы порванной лямки, оторвали пластырь и отправили в стирку. И что бы вы думали? На следующий день Рюкзак очутился в комнате на стуле возле комода. На комоде по-прежнему стояла Шкатулка, и она была одна, без Портфеля!
Как она была прелестна, как хороша! Шелковые ленты в косах блестели в солнечном свете, и Рюкзак залюбовался. Он был несказанно рад тому, что сможет теперь познакомиться с ней. Но тут же смутился, ведь Шкатулка была обручена с Портфелем. Рюкзаку стало стыдно за свою нечаянную радость. А немного погодя, когда иглы и ножницы захлопотали вокруг него, он вдруг понял, что забыл даже поздороваться, и нахмурился.
Шкатулку, однако, нисколько не смутил угрюмый и молчаливый Рюкзак. Она деловито подсказывала иглам - какой толщины нитку следует взять, чтобы получше заштопать дыру от ножа.
- Да, порез большой, - говорила она участливо, - без заплаты не обойтись. Постойте-ка, кажется я нашла подходящий кусок кожи.
Маленькие проворные иглы застрекотали, и через несколько минут на месте зияющего пореза была аккуратно выстрочена кожаная заплата. Она совсем не портила, а наоборот, подчеркивала строгий и мужественный облик Рюкзака.
- А это что такое? - продолжала Шкатулка, рассматривая своего подопечного и увидев непоправимо разорванную лямку. Она повернула Рюкзак к окну так, что он тут же зажмурился от яркого света.
- Наверное, Вам было очень больно? - спросила она с нежностью, и Рюкзак чуть не расплакался. Он не чувствовал боли, когда под тяжестью груза и неосторожного рывка рвалась грубая ткань его лямки. Но сейчас ему было грустно и больно оттого, что здесь, в доме, жизнь шла своим чередом, а он из-за своей застенчивости прошляпил свое счастье.
«Если бы еще тогда, - с горечью думал Рюкзак, - еще до отъезда, я рассказал о своих чувствах Шкатулке, может быть, она вспоминала бы меня и не стала торопиться с ответом на предложение Портфеля»
Так думал Рюкзак и молчал. Он даже не повернулся, безропотно предоставив Шкатулке делать все что угодно с его лямкой. Теперь уж все равно ничего не вернешь!
Шкатулка и ее помощники трудились долго, о чем-то тихо переговариваясь, и даже, как показалось Рюкзаку, иногда споря. И чем ближе к концу подходила работа, тем больше он ощущал в своем теле уверенность и силу. Не решаясь посмотреть на починенную лямку, он уже понимал, что она вновь обрела крепость. Да что там крепость! Не лямки у него за спиной, а крылья. Два могучих крыла, которые еще не раз послужат ему в горах и на лесной тропе.
Ножницы щелкнули в последний раз, обрезая нить. Рюкзак наконец обернулся к Шкатулке и вдруг, вместо благодарности, и неожиданно для себя самого, спросил:
- Это правда, что Портфель обручился? - и тут же сконфузился, поняв, что вопрос неуместен и глуп.
- Правда, - рассмеялась Шкатулка. Ее смех был радушным и милым, так что Рюкзак нисколько не обиделся.
- Мы долго гадали, когда же Портфель наконец сделает предложение Барсетке, в которую влюблен уже целый месяц, - продолжала Шкатулка. - Он такой чудак, с виду важный и солидный, а на самом деле очень скромный и стеснительный. Барсетка оказалась более рассудительной и сделала предложение сама.
Шкатулка рассказывала еще что-то очень долго, и вероятно, весьма интересное, а Рюкзак смотрел на нее и ничего не слышал. У него потихоньку оттаивало сердце и казалось, что они знакомы давным-давно. И как же долго он ее не видел! Как же скучал, вспоминая ее косы, подвязанные шелковыми лентами. Рюкзак заметил, что сейчас лент уже не было, они почему-то исчезли из ее прически. Шкатулка, конечно, и без них красива, и все же...
- Где Ваши ленты? - спросил Рюкзак, и снова мысленно стал ругать себя за дурацкий вопрос.
- Ну и болван, - вдруг услышал он голос бельевой Корзины.
Рюкзак резко обернулся в сторону ванной и чуть не упал. Зацепившись лямкой за спинку стула, он легкой походной сноровкой вновь взобрался на него и только сейчас увидел на поврежденной лямке блестящие цветные шелковые полосы, крепко настроченные от плеча до самой застежки.