- Ау!
Собачонка металась вдоль кромки леса, не смея перескочить мелкую канавку и очутиться среди кустарников и деревьев. Она тряслась всем телом, поджимала то одну, то другую лапку, всё время принюхивалась, боязливо оглядываясь по сторонам. Её обуял страх.
«Может, вернуться назад, домой?» - соображала собачонка. Но её нос уловил знакомый запах, и стало ясно, что хозяйку следует искать где-то здесь. Это сделало её решительной. Зажмурившись, она запрыгнула в лес так лихо, что чуть было, не расшиблась о ствол берёзы, но зацепилась лапами за куст шиповника и шлёпнулась в заросли колокольчиков. Вскочив, и отряхнувшись, собачонка стала обнюхивать колокольчики, которые узнала сразу. Именно такие цветы хозяйка приносила домой каждый раз, возвращаясь из леса; да ещё вон те - белые с частыми лепестками.
И, в самом деле, по разнотравью крупными бусами рассыпались ромашки. Собачонка ринулась к ним. Не найдя и там своей хозяйки, она стала метаться по лужайкам, обнюхивая каждый цветок. Лесной дух приглушил знакомый запах и сбил её с толку.
Собака осмотрелась. Лес показался ей жутким местом с высоченными чёрными деревьями, без единого листочка. Вытаращив глаза, и прижав уши, она подумала трепеща: «Надо же! А лес-то совсем голый»... Боязливая собачка стала тихонько повизгивать, нерешительно пробираясь дальше. Вот уж поистине - «у страха глаза велики».
Вдруг, ей почудилось, что её зовут: «Туся, Тусенька!» Она остановилась, как вкопанная, и прислушалась. Лес шумел, щебетали птицы, стрекотали кузнечики, но собачонке показалось, будто прокричали над самым ухом в застывшей тишине.
Обезумевшая, помчалась она по цветам, не понимая, что ей это только слышится. Лес сгущался. Запыхавшись от бесполезного бега, собачонка плюхнулась в изнеможении на траву и закрыла глаза. Переводя дух, она ненароком вспомнила, как хозяйка частенько называла её трусихой и неженкой. Когда мальчишки шумели во дворе петардами, Туся пряталась в дальнем углу и тряслась там от испуга. А когда кто-нибудь нечаянно задевал её, проходя мимо, она с оглушительным визгом резко отпрыгивала в сторону.
В таких случаях хозяйка журила её, улыбаясь, гладила по голове, и угощала конфеткой или печенюшкой. Благодарная Тусенька пыталась лизнуть ей руку и смиренно заглядывала в глаза. Затем начинала носиться кругами с восторженным лаем, показывая тем самым, что вовсе она не неженка и трусиха, а просто решила так всех позабавить.
Собачонку любили, поэтому потакали её лукавству. Туся, в свою очередь, в хозяйке души не чаяла, не отходила от неё ни на шаг и всегда горевала, если той было необходимо уйти из дома. Собачка не позволяла никому приближаться к своей владелице. Сразу настораживалась, скулила и старалась заслонить её собой. Если же, в разговоре с хозяйкой, её собеседники эмоционально жестикулировали, собачонка кидалась на них, почуяв угрозу. «Какая она у вас злая!» - недоумевали они. А хозяйка всегда заступалась за неё, поясняя: «Просто она безгранично преданная».
От нахлынувших воспоминаний собака горестно вздохнула, поднялась и потянула носом воздух. Пахло мёдом и сосной. Оглянувшись назад, она увидела сквозь деревья цветущий луг и дорогу, по которой она прибежала к лесу, и опять подумала: «Может, всё же, вернуться домой?» Собачонке стало так тоскливо, что она заскулила.
Поначалу потихоньку, потом всё громче и громче. Временами она повизгивала, и казалось, что где-то плачет безутешный ребёнок.
«Туся, Туся! - донеслось до неё издалека. Где, ты, Тусенька?!» - услышала она голос хозяйки и не поверила своим ушам. «Туся, я здесь, беги сюда! Я здесь, здесь! Беги ко мне скорей! - звала хозяйка, - ау! Ау, ау, Туся!»
Ошалев от неожиданной радости, собачонка помчалась на голос, - только ветер засвистел у неё в ушах! Петляя, и делая зигзаги, она выскочила на залитую солнцем лужайку, и не в состоянии совладать со своим счастьем, задрала голову кверху и, что есть мочи, завопила: «А-ууу!!!»