Чудесный порошок

Необыкновенное растение

Однажды вечером разразилась сильная буря. Думая, что эту бурю вызвал злой Урфин Джюс, Жевуны ёжились от страха и ждали, что их домики вот-вот рухнут.

Но ничего такого не случилось. Зато, встав утром и осматривая огород, Урфин Джюс увидел на грядке несколько ярко-зелёных росточков необычного вида. Очевидно, семена их были занесены в огород ураганом. Но из какой части страны они прилетели, навсегда осталось тайной.

- Давно ли я полол грядки, - проворчал Урфин Джюс, - и вот опять лезут эти сорняки. Ну, погодите, вечером я с вами расправлюсь.

Урфин отправился в лес, где у него были расставлены силки, и провёл там целый день. Тайком от Гуама он захватил с собой сковородку и масло, зажарил жирного кролика и с наслаждением съел.

Вернувшись домой, Джюс ахнул от удивления. На салатной грядке поднимались в рост человека мощные ярко-зелёные растения с продолговатыми мясистыми листьями.

- Вот так штука! - вскричал Урфин. - Эти сорняки не теряли времени!

Он подошёл к грядке и дёрнул одно из растений, чтобы вытащить его с корнем. Но не тут-то было. Растение даже не поддалось, а Урфин Джюс занозил себе руки мелкими острыми колючками, покрывавшими ствол и листья.

Урфин рассердился, вытащил из ладоней колючки, надел кожаные рукавицы и вновь принялся тянуть растение из грядки. Но у него не хватило силы. Тогда Джюс вооружился топором и принялся рубить растения под корень.

"Хряк, хряк, хряк", - врубался топор в сочные стебли, и растения падали на землю.

- Так, так, так! - торжествовал Урфин Джюс. Он воевал с сорняками, как с живыми врагами.

Когда расправа была кончена, наступила ночь, и утомленный Урфин отправился спать.

На следующее утро он вышел на крыльцо и волосы у него на голове стали дыбом от изумления.

И на салатной грядке, где остались корни неизвестных сорняков, и на гладко утоптанной дорожке, куда столяр оттащил срубленные ветки - везде плотной стеной стояли высокие растения с ярко-зелёными мясистыми листьями.

- Ах, вы так! - злобно взревел Урфин и ринулся в бой.

Срубленные стебли и выкорчеванные корни столяр рубил в мелкие куски на чурбаке, который служил для колки дров.

В конце огорода, за деревьями, был пустырь. Туда Урфин Джюс таскал изрубленные в кашу растения и в гневе расшвыривал во все стороны.

Работа продолжалась целый день, но наконец огород был очищен от захватчиков, и усталый Урфин Джюс пошёл отдыхать. Спал он плохо: его мучили кошмары, ему чудилось, что неизвестные растения окружают его и стараются поранить колючками.

Встав на рассвете, столяр первым делом отправился на пустырь посмотреть, что там творится. Отворив калитку, он тихо охнул и бессильно опустился на землю, потрясённый тем, что увидел. Жизненная сила незнакомых растений оказалась необычайной. Неплодородная земля пустыря была сплошь покрыта молодой порослью.

Когда Урфин накануне в ярости разбрасывал зелёное крошево по сторонам, его брызги попадали на столбы забора, на стволы деревьев: эти брызги пустили там корни, и оттуда выглядывали молодые растеньица.

Поражённый внезапной догадкой, Урфин сбросил с себя сапоги. На их подошвах густо зеленели крошечные ростки. Росточки выглядывали из швов одежды. Чурбак для колки дров весь ощетинился побегами. Джюс бросился в чулан: рукоятка топора тоже была покрыта молодой порослью.

Урфин сел на крыльцо и задумался. Что делать? Уйти отсюда и поселиться в другом месте? Но жалко покидать удобный вместительный дом, огород.

Урфин пошёл к филину. Тот сидел на насесте, прищурив от дневного света жёлтые глаза. Джюс рассказал о своей беде. Филин покачиваясь на жёрдочке, долго раздумывал.

- Попробуй изжарить их на солнышке, - посоветовал он.

Урфин Джюс мелко изрубил несколько молодых побегов, сложил на железный лист с загнутыми краями и отнес на открытую площадку под жаркие солнечные лучи.

- Посмотрим, прорастёте ли вы здесь! - зло пробормотал он себе под нос. - Если прорастёте, я уйду из этих мест.

Растения не проросли. У корней не хватило силы пройти сквозь железа. Через несколько часов жаркое солнце Волшебной страны обратило зелёную массу в бурый порошок.

- Всё-таки не напрасно я кормлю Гуама, - сказал довольный Урфин. - Мудрая птица...

Захватив тачку, Джюс отправился в Когиду собирать у хозяек железные противни, на которых пекут пироги. Он вернулся с тачкой, доверху наполненной противнями.

Урфин погрозил кулаком своим растительным недругам.

- Теперь-то я с вами разделаюсь! - прошипел он сквозь стиснутые зубы.

Началась прямо каторжная работа. Урфин Джюс не покладал рук от зари до зари, только днем делая краткий перерыв.

Он действовал очень аккуратно. Наметив небольшую площадку, он тщательно очищал её от растений, не оставляя ни малейшей частички. Выкопанные с корнями растения он измельчал в железном тазу и раскладывал сушить на противни, расставленные ровными рядами на солнечном месте. Бурый порошок Урфин Джюс ссыпал в железные ведра и закрывал железными крышками. Упорство и настойчивость делали свое дело. Столяр не давал врагу ни малейшей лазейки.

Участок, занятый ярко-зелёными колючими сорняками, уменьшался с каждым днем. И вот настал момент, когда последний куст обратился в легкий бурый порошок.

За неделю работы Джюс так измотался, что еле стоял на ногах. Переступая через порог, Урфин споткнулся, ведро накренилось, и часть бурого порошка просыпалась на медвежью шкуру, лежавшую у порога вместо ковра.

Столяр не видел этого; он убрал последнее ведро, закрыл его, как обычно, доплелся до кровати и уснул мёртвым сном.

Проснулся он оттого, что кто-то настойчиво теребил его за руку, свесившуюся с кровати. Открыв глаза, Урфин оцепенел от ужаса: у кровати стоял медведь и держал в зубах рукав его кафтана.

"Я погиб, - подумал столяр. - Он меня загрызет... Но откуда в доме взялся медведь? Дверь-то была закрыта..."

Минуты шли, медведь не проявлял враждебных намерений, а только тащил Урфина за рукав, и вдруг послышался хриплый басистый голос:

- Хозяин! Пора вставать, слишком долго спишь!

Урфин Джюс был так изумлен, что кубарем скатился с кровати: медвежья шкура, раньше лежавшая у порога, стояла на четырёх лапах у постели столяра и мотала головой.

"Это ожила шкура моего ручного медведя. Она ходит, разговаривает... Но отчего это? Неужели просыпанный порошок?.."

Чтобы проверить свою догадку, Урфин обратился к филину:

- Гуам... Гуамоко!..

Филин молчал.

- Послушай, ты, наглая птица! - свирепо заорал столяр. - Довольно я ломал язык, полностью выговаривая твоё проклятое имя! Если не хочешь отвечать, убирайся в лес и сам добывай себе пищу!

Филин ответил примирительно:

- Ладно, не кипятись! Гуамоко так Гуамоко, но на меньшее я не согласен. О чем ты хотел меня спросить?

- Правда ли, что жизненная сила неизвестного растения так велика, что даже его порошок оживил шкуру?

- Правда. Об этом растении я слыхал от мудрейшего из филинов, моего прадеда Каритофилакси...

- Хватит! - рявкнул Урфин. - Замолчи! А ты, шкура, убирайся на место, не мешай мне думать!

Шкура послушно отошла к порогу и улеглась на привычном месте.

- Вот так штука! - бормотал Урфин Джюс, усевшись у стола и подперев лохматую голову руками. - Вопрос теперь в том, полезная для меня эта штука или нет?

После долгих размышлений честолюбивый столяр решил, что эта штука для него полезная, так как дает ему большую власть над вещами.

Но надо было ещё проверить, как велика сила живительного порошка. На столе стояло сделанное Урфином чучело попугая с синими, красными и зелёными перьями. Столяр достал щепотку бурого порошка и посыпал голову и спину чучела.

Произошла удивительная вещь. Порошок с лёгким шипением задымился и начал исчезать. Его бурые крапинки словно таяли, всасываясь в кожу попугая между перьями. Чучело задвигалось, подняло голову, осмотрелось... Оживший попугай взмахнул крыльями и с резким криком вылетел в открытое окно.

- Действует! - в восторге заорал Урфин Джюс. - Действует!.. На чём бы ещё попробовать?

К стене в виде украшения были прибиты огромные оленьи рога и Урфин щедро посыпал их живительным порошком.

- Посмотрим, что из этого будет, - ухмыльнулся столяр.

Результата пришлось ждать не очень долго. Опять лёгкий дымок над рогами, исчезновение крупинок... Затрещали выдираемые из стены гвозди, рога свалились на пол и с дикой яростью бросились на Урфина Джюса.

- Караул! - завопил испуганный столяр, удирая от рогов.

Но те с неожиданной ловкостью преследовали его повсюду: на кровати, на столе и под столом. Медвежья шкура в страхе сжалась у закрытой двери.

- Хозяин! - закричала она. - Открой дверь!..

Увертываясь от ударов, Урфин отодвинул засов и вылетел на крыльцо. За ним с рёвом неслась медвежья шкура, а дальше дико подпрыгивали рога. Всё это смешалось на крыльце в вопящую и кувыркающуюся кучу, покатилось по ступенькам. А из дома неслось насмешливое уханье филина. Рога вышибли калитку и огромными скачками понеслись к лесу. Урфин Джюс, помятый и ушибленный, поднялся с земли.

- Чёрт побери! - простонал он, ощупывая бока. - Это уж чересчур!

Шкура с укором молвила:

- Разве ты не знаешь, хозяин, что сейчас самая пора, когда олени страшно драчливы. Ещё хорошо, что ты остался жив... Ну, теперь и достанется оленям в лесу от этих рогов! - И медвежья шкура хрипло захохотала.

Из этого Урфин заключил, что с порошком надо обращаться осторожно и не оживлять что попало. В комнате был полнейший разгром: все было поломано, опрокинуто, посуда перебита, а в воздухе кружился пух из распоротой подушки.

Джюс сердито сказал филину:

- Почему ты не предупредил меня, что опасно оживлять оленьи рога?

Злопамятная птица ответила:

- Гуамоколатокинт предупредил бы, а у Гуамоко не хватило для этого проницательности.

Решив рассчитаться с филином за его коварство позднее, Урфин начал наводить в комнате порядок. Он поднял с пола сделанного им когда-то деревянного клоуна. У клоуна было свирепое лицо и рот с оскаленными острыми зубами, и потому его никто не купил.

- Ну, я думаю, ты не натворишь столько бед, как рога, - сказал Урфин и посыпал клоуна порошком.

Сделав это, он поставил игрушку на стол, а сам сел рядом на табуретку и замечтался. Опомнился он от острой боли: ожившая игрушка вцепилась зубами ему в палец.

- И ты туда же, дрянь! - рассвирепел Урфин Джюс и с размаху швырнул клоуна на пол.

Тот заковылял в дальний угол, спрятался за сундук и остался сидеть там, мотая для собственного удовольствия руками, ногами и головой.

Честолюбивые планы Урфина Джюса

Однажды Урфин сидел на крыльце и слушал, как в доме переругивались медвежья шкура и Гуамоко.

- Ты, филин, не любишь хозяина, - ворчала шкура. - Нарочно молчал, когда он оживлял рога, а ведь знал, что это опасно. И всё-то ты хитришь, филин, все хитришь. Насмотрелся я на вашего брата, когда жил в лесу. Вот погоди, доберусь до тебя ...

- Ух-ух-ух! - издевался филин с высокого насеста. - Ну и напугала, пустая болтушка!

- Что я пустая, это верно, - сокрушенно призналась шкура. - Попрошу хозяина набить меня опилками, а то уж очень легка я на ходу, никакой устойчивости, любой ветерок свалит с ног...

"А это хорошо придумано, - заметил про себя Джюс, - надо будет так и сделать".

Голоса в доме становились все громче, и Урфин гневно прикрикнул:

- Ну, вы там, разгалделись! Замолчать!

Спорщики продолжали браниться шёпотом.

Урфин Джюс строил планы на будущее. Конечно, он должен теперь занять более высокое положение в Голубой стране. Урфин знал, что Жевуны после смерти Гингемы выбрали в правители уважаемого старика Према Кокуса.

Под управлением доброго Кокуса Жевунам жилось легко и свободно.

Вернувшись в дом, Урфин заходил по комнате. Филин и медвежья шкура умолкли. Джюс рассуждал вслух:

- Почему Жевунами правит Прем Кокус? Разве он умнее меня? Разве он такой искусный мастер, как я? Разве же у него такая же величавая осанка? - Урфин Джюс гордо выпрямился, выпятил грудь, надул щёки. - Нет, Прему Кокусу далеко до меня!

Медвежья шкура угодливо подтвердила:

- Верно, хозяин, у тебя очень внушительный вид!

- Тебя не спрашивают, - рявкнул Урфин и продолжал: - Прем Кокус гораздо богаче меня, это правда: у него большие поля, где работает много людей. Но теперь, когда у меня есть живительный порошок, я могу наделать себе сколько угодно работников, они расчистят лес, и у меня тоже будут поля... Стой! А что, если не работников, а солдат?.. Да-да-да! Я наделаю себе свирепых, сильных солдат и пусть тогда Жевуны осмелятся не признать меня своим правителем!

Урфин в волнении забегал по комнате.

"Даже дрянной маленький клоун укусил меня так, что до сих пор больно, - думал он. - А если сделать деревянных людей в человеческий рост, научить их владеть оружием... Да ведь тогда я смогу помериться силами с самим Гудвином..."

Но столяр тут же боязливо зажал себе рот: ему показалось, что он сказал эти дерзкие слова вслух. А вдруг услышал их Великий и Ужасный? Урфин вжал голову в плечи и ожидал, что вот-вот его поразит удар невидимой руки. Но всё было спокойно, и у Джюса отлегло на душе.

"Всё-таки надо быть поосторожнее, - подумал он. - На первое время достаточно с меня Голубой страны. А там... там..."

Но он даже и мысленно не решился простирать свои мечты дальше.

...Урфин Джюс знал красоту и богатство Изумрудного города. В молодости ему довелось побывать там, и пленительные воспоминания не покидали его до сих пор.

Урфин видел там удивительные дома: у них верхние этажи нависали над нижними, и кровли противостоящих домов почти сходились над улицами. На мостовых всегда было сумрачно и прохладно, туда не проникали жаркие лучи солнца. И в этом сумраке, где неторопливо прогуливались обитатели города, все в зелёных очках, таинственным светом сияли изумруды, вкраплённые не только в стены домов, но и между камнями мостовых...

Столько сокровищ! Для их охраны волшебник не содержал многочисленную армию - всё войско Гудвина состояло из одного-единственного Солдата, которого звали Дин Гиор. Впрочем, зачем нужна была Гудвину армия, если одним своим взглядом он мог испепелить полчища врагов?

У Дина Гиора была одна забота - ухаживать за своей бородой. Ну, уж это была и борода! Она тянулась до самой земли, и Солдат расчёсывал её с утра до вечера хрустальным гребешком, а иногда заплетал её, как косу.

По случаю дворцового праздника Дин Гиор показывал на площади солдатские приёмы на потеху собравшимся зевакам. Он так ловко управлялся с мечом, копьём и щитом, что привёл в восторг зрителей.

Когда парад кончился, Урфин подошёл к Дину Гиору и спросил :

- Достопочтенный Дин Гиор, не могу не высказать вам своё восхищение. Скажите, где вы изучали все эти премудрости?

Польщённый Солдат ответил:

- В старое время в нашей стране часто бывали войны, об этом я прочитал в летописях. Я разыскал старинные военные рукописи, где рассказано, как начальники учили солдат, каковы были воинские приёмы, как отдавались приказы. Я усердно изучил всё это, применил на деле... и вот результаты!..

Чтобы вспомнить военные приемы Солдата, Урфин решил заняться с деревянным клоуном.

- Эй, клоун! - закричал он. - Где ты?

- Я здесь, хозяин, - отозвался пискливый голос из-за сундука. - Ты опять будешь драться?

- Вылезай, не бойся, я не сержусь на тебя. И, кстати, раз уж ты ожил, я дам тебе человеческое имя: отныне ты будешь называться Эот Линг.

Эот Линг выбрался из своего убежища.

- Сейчас я посмотрю, на что ты способен, - сказал Урфин. - Маршировать умеешь?

- А что это такое, хозяин?

- Зови меня не хозяином, а повелителем! Я это и тебе говорю, шкура!

- Слушаюсь, повелитель! - в один голос ответили клоун и медвежья шкура.

- Маршировать - это значит ходить, отбивая шаг, поворачивать по приказу направо и налево или кругом.

Эот Линг оказался довольно сообразительным и перенимал солдатскую науку быстро, но он не мог взять деревянную саблю, выстроганную Джюсом. У клоуна не было пальцев, а кисти просто заканчивались кулаками.

- Придётся моим будущим солдатам делать гибкие пальцы, - решил Урфин Джюс.

Ученье продолжалось до самого вечера. Урфин устал командовать, но деревянный клоун был всё время свеж и бодр, он не показывал никаких признаков утомления. Конечно, этого и следовало ожидать: разве может уставать дерево?

Во время урока медвежья шкура с восхищением глядела на своего повелителя и шёпотом повторяла все его приказы. А Гуамоко презрительно щурил жёлтые глаза.

Урфин был в восхищении. Но теперь им овладела тревожная мысль: вдруг у него украдут живительный порошок? Он закрыл дверь на три засова, заколотил чулан, где стояли вёдра с порошком, и все же спал тревожно, просыпаясь при каждом шорохе или стуке.

Можно было раздать Жевунам взятые у них железные противни и тазики, которые теперь не нужны были столяру. Джюс решил своё новое появление в Когиде обставить торжественно. Тачку он переделал в тележку, чтобы запрягать в неё медвежью шкуру. И тут он вспомнил подслушанный разговор шкуры с филином.

- Послушай, шкура! - сказал он. - Я заметил, что ты слишком легка и неустойчива на ходу, и потому решил набить тебя опилками.

- О, повелитель, как ты мудр! - в восторге завопила простодушная шкура.

В сарае Урфина опилок накопились груды, и набивка прошла быстро. Закончив её, Джюс задумался.

- Вот что, шкура, - сказал он. - Я тебе тоже дам имя.

- О, повелитель! - радостно вскричала медвежья шкура. - И это имя будет такое же длинное, как у филина?

- Нет, - сухо ответил Джюс. - Наоборот, оно будет коротким. Ты будешь называться Топотун, медведь Топотун.

Добродушному медведю новое имя очень понравилось.

- Как здорово! - воскликнул он. - У меня будет самое звучное имя в Голубой стране. То-по-тун! Пусть-ка теперь филин попробует задирать передо мной нос!

Топотун грузно затопал из сарая, радостно ворча:

- Вот теперь, по крайней мере, чувствуешь себя настоящим медведем!

Урфин запряг Топотуна в тележку, взял с собой Гуамоко и клоуна и с большим шиком въехал в Когиду. Железные противни грохотали, когда тележка подпрыгивала на кочках, и поражённые Жевуны сбегались толпами.

- Урфин Джюс - могучий волшебник, - перешёптывались они. - Он оживил ручного медведя, издохшего в прошлом году...

Джюс слушал обрывки этих разговоров, и сердце его переполнялось гордостью. Он приказал хозяйкам разобрать противни, и те, боязливо косясь на медведя и филина, очистили тележку.

- Понимаете теперь, кто господин в Когиде? - сурово спросил Урфин.

- Понимаем, - смиренно ответили Жевуны и заплакали.

Дома, поразмыслив, Урфин Джюс решил, что станет расходовать порошок крайне экономно.

Он приказал жестянщику сделать несколько фляг с плотно завинчивающимися крышками, пересыпал в них порошок и закопал фляги под деревом в саду. В надежность чулана он уже не верил.

Рождение деревянной армии

Урфин Джюс понимал, что если он один будет трудиться над созданием деревянной армии, даже и немногочисленной, то работа затянется надолго.

В Когиде появился медведь и заревел трубным голосом. Сбежались перепуганные Жевуны.

- Наш повелитель, Урфин Джюс, - объявил Топотун, - приказал, чтобы к нему каждый день приходили по шесть мужчин заготовлять брёвна в лесу. Они должны являться со своими топорами и пилами.

Жевуны горько поплакали... и согласились.

В лесу Урфин Джюс пометил деревья, которые нужно было свалить, и указал, как их надо распиливать.

Заготовленные кряжи из лесу во двор Урфина перевозил Топотун. Там столяр расставлял их сушить, но не на солнце, а в тени, чтобы они не потрескались.

Через несколько недель, когда бревна высохли, Урфин Джюс принялся за работу. Он начерно обтесывал туловища, делал заготовки для рук и ног. Урфин задумал на первое время ограничится пятью взводами солдат, по десять в каждом взводе, он считал, что этого вполне достаточно, чтобы захватить власть над Голубой страной.

Во главе каждого десятка солдат станет капрал, а командовать всеми будет генерал - предводитель деревянной армии.

Солдатские туловища Урфин хотел делать из сосны, так как её легче обрабатывать, но головы к ним столяр решил приделать дубовые на тот случай, если солдатам придется драться головами. Да и вообще солдатам, которые не должны рассуждать, дубовые головы подойдут лучше всего.

Для капралов Урфин заготовил красное дерево, а для генерала с большим трудом разыскал в лесу драгоценный палисандр. Сосновые солдаты с дубовыми головами будут почитать капралов из красного дерева, а эти, в свою очередь, станут благоговеть перед красивым палисандровым генералом.

Изготовление деревянных фигур в полный человеческий рост было для Урфина делом новым, и для начала он соорудил пробного солдата. Конечно, у этого солдата было свирепое лицо, глазами послужили стеклянные пуговицы. Оживляя солдата, Урфин посыпал ему голову и грудь чудесным порошком, несколько замешкался, и вдруг деревянная рука, разогнувшись, нанесла ему такой сильный удар, что он отлетел на пять шагов. Разозлившись, Урфин схватил топор и хотел было изрубить лежавшую на полу фигуру, но тут же опомнился.

"Себе работы наделаю, - подумал он. - Однако и силища же у него... С такими солдатами я буду непобедим!"

Сделав второго солдата, Урфин Джюс задумался: много месяцев уйдёт на создание его деревянной армии. А ему не терпелось отправиться в поход. И он решил обратить в подмастерьев двух первых солдат.

Обучить деревянных людей столярному ремеслу оказалось нелегко. Дело продвигалось так туго, что даже настойчивый Джюс терял терпение и осыпал своих деревянных учеников неистовой руганью:

- Ну и бестолочь! Что за дуболомы!..

И вот однажды на сердитый вопрос учителя: "Ну кто же ты после этого?" - ученик, гулко хлопнув себя по деревянной груди деревянным кулаком, ответил:

- Я - дуболом!

Урфин разразился громким хохотом.

- Ладно! Так и называйтесь дуболомами, это самое подходящее для вас имя!

Когда дуболомы научились немного столярничать, они стали помогать мастеру в работе: вытёсывали туловища, руки и ноги, выстругивали пальцы для будущих солдат.

Но дело не обошлось без смешных случаев. Однажды Урфину понадобилось отлучиться. Он дал подмастерьям пилы и приказал распилить десять бревен на куски. Возвратившись и увидев, что натворили его подручные, Урфин рассвирепел. Работники быстро распилили бревна, и так как дела больше не оказалось, они принялись пилить всё, что попадалось под руку: верстаки, забор, ворота... На дворе валялись груды обломков, годные только на дрова. Однако и этого не хватило деревянным пильщикам: пока хозяин на свою беду задержался, подмастерья с бессмысленным усердием пилили друг другу ноги!

В другой раз дуболом раскалывал клиньями толстый чурбан. Выбивая клинья топором, который он держал в правой руке, неопытный подмастерье засунул в щель пальцы другой руки. Клинья вылетели, и пальцы оказались намертво защемленными. Дуболом понапрасну дергал их, а потом, чтобы освободиться, обрубил себе пальцы левой руки. С тех пор Урфин старался не оставлять своих помощников без надзора.

Наладив изготовление солдат, Урфин стал делать капралов из красного дерева. Капралы вышли на славу: ростом они были выше солдат, с еще более мощными руками и ногами, со злыми красными лицами, способными напугать кого угодно.

Солдаты не должны были знать, что их командиров вытесали из дерева, как и их самих, поэтому Урфин делал капралов в другом помещении.

Воспитанию капралов Урфин Джюс посвятил много времени. Капралы должны были понять, что в сравнении со своим повелителем они - ничтожество, и любой его приказ для них - закон. Но для солдат они, капралы, - требовательные и суровые начальники, их подчиненные обязаны почитать их и повиноваться им. Как знак власти Урфин вручил капралам дубинки из железного дерева и сказал, что не будет взыскивать, если они поломают дубинки о спины своих подчинённых.

Чтобы возвысить капралов над рядовыми, Урфин дал им собственные имена - Арум, Бефар, Ватис, Гитон и Дарук. Когда обучение капралов было закончено, они с важным видом появились перед солдатами и сразу же поколотили их за недостаточное усердие. Солдаты не чувствовали боли. Но они с огорчением рассматривали следы ударов на своих гладко выстроганных телах.

Отобрав нужные материалы и инструменты, Урфин Джюс заперся в доме, поручил Топотуну надзор за деревянным воинством, а сам приступил к работе над палисандровым генералом. Урфин старательно отделывал будущего военачальника, который поведёт в бой его деревянных солдат.

Две недели ушло на выделку генерала, а простой солдат получался за три дня. Генерал вышел роскошный: по всему туловищу, по рукам и ногам, по голове и лицу шли красивые разноцветные узоры, всё тело было отполировано и блестело.

Урфин оживил генерала, тот спрыгнул с верстака и, свирепо вращая глазами, двинулся на хозяина. Джюс сначала оробел, а потом, осмелев, скомандовал:

- Стой! Смир-рно! - Генерал замер. - Слушать мои слова! Вы - генерал Лан Пирот, командующий непобедимой армией Урфина Джюса. А Урфин Джюс - это я, ваш господин и повелитель! Понятно? Повторить!

Деревянная фигура хрипло, но чётко повторила:

- Я - генерал Лан Пирот, командующий непобедимой армией Урфина Джюса. Вы - Урфин Джюс, мой господин и повелитель... А почему вы мой повелитель? - вдруг усомнился генерал. - Может быть, наоборот? Я повыше вас ростом, да и силы у меня побольше...

Генерал грозно шагнул к Урфину, тот в испуге отступил, а потом сердито закричал:

- Топотун! Покажи этому наглецу, кто здесь повелитель!

Медведь дал генералу здоровую затрещину, тот полетел кувырком. Поднявшись, он смущённо сказал:

- Ну, зачем сразу такие крутые меры, повелитель? Смотрите, какая вмятина получилась на голове...

- Вмятину я заделаю, зато вы теперь знаете, кто из нас главный.

- Да уж буду знать. А где моя непобедимая армия?

Узнав, что у него в подчинении будут пять капралов и пятьдесят рядовых дуболомов, а впоследствии еще больше, Лан Пирот утешился.

Пока Лан Пирот под руководством Урфина Джюса учился военной науке, овладевал оружием и усваивал генеральские манеры, работа в мастерской шла днем и ночью, благо деревянные подмастерья никогда не уставали.

И вот на дворе появились Урфин Джюс и внушительный генерал Лан Пирот.

Дуболомы сразу прониклись благоговением перед таким внушительным начальником.

Генерал устроил армии смотр и разнес её за недостаточно бравый вид.

- Я вобью в вас воинский дух! - рычал полководец хриплым начальственным басом. - Вы у меня поймёте, что такое служба!

При этом он потрясал генеральской булавой, которая была втрое тяжелей капральских жезлов: одним ударом этой булавы можно было разбить любую дубовую голову.

С этого дня Лан Пирот ежедневно устраивал своей армии многочасовые учения, а Урфин Джюс быстро пополнял её новыми солдатами.

За упорство, с каким Урфин создавал деревянную армию, хитрый филин Гуамоко начал уважать его. Филин понял, что его услуги не так уж нужны Джюсу, а житьё у нового волшебника было сытое и беззаботное. Гуамоко прекратил свои насмешки над Урфином и стал чаще называть его повелителем. Это нравилось Джюсу, и между ним и филином установились хорошие отношения.

А медведь Топотун был вне себя от восторга, видя, какие чудеса совершает его владыка. И он требовал, чтобы все дуболомы выказывали повелителю величайший почёт.

Однажды Лан Пирот не очень быстро встал при появлении Урфина Джюса и недостаточно низко ему поклонился. За это медведь отвесил генералу такую затрещину своей могучей лапой, что тот покатился кубарем. К счастью, этого не видели солдаты, и авторитет генерала не пострадал, чего нельзя сказать о его полированных боках.

Но с тех пор Лан Пирот стал необычайно почтителен не только к своему повелителю, но и к его верному медведю.

Наконец дуболомная армия в составе генерала, пяти капралов и пятидесяти рядовых дуболомов была обучена строю и обращению с оружием. У солдат не было сабель, но Урфин вооружил их дубинками. Для начала этого было достаточно: дуболомов нельзя было застрелить из луков или заколоть копьями.

Поход дуболомов

В одно злосчастное для них утро жители Когиды всполошились от сильного топота: это маршировала по улице деревянная армия Урфина Джюса. Впереди важно шагал палисандровый генерал с огромной булавой в руке, за ним шло войско с капралами перед каждым взводом.

- Ать, два, ать, два! - командовали капралы, и солдаты все дружно отбивали шаг деревянными ступнями.

Сбоку ехал на медведе Урфин Джюс и любовался своим деревянным воинством.

- Ар-р-мия, стой! - оглушительно рявкнул Лан Пирот, деревянные ноги стукнули одна о другую, и армия остановилась.

Испуганные обитатели деревни высыпались из своих домов, стояли на крылечках и у ворот.

- Слушайте меня, жители Когиды! - громко провозгласил Урфин Джюс. - Я объявляю себя правителем Голубой страны! Сотни лет Жевуны служили волшебнице Гингеме. Гингема погибла, но не исчезло её волшебное искусство, оно перешло ко мне. Вы видите этих деревянных людей: я сделал и оживил их. Достаточно мне сказать слово, и моя неуязвимая деревянная армия перебьёт вас всех и разрушит ваши дома. Признаёте ли вы меня своим повелителем?

- Признаём! - ответили Жевуны и отчаянно зарыдали.

Головы Жевунов тряслись от неудержимого плача, а бубенчики под шляпами подняли радостный перезвон. Этот трезвон так не подходил к мрачному настроению Жевунов, что они сдернули свои шляпы и повесили их на специально врытые у крылечек столбики.

Урфин приказал всем расходиться по домам, но задержал кузнецов. Кузнецам он велел выковать сабли для капралов и генерала и остро отточить.

Что бы никто из жителей Когиды не предупредил Према Кокуса и чтобы тот не смог приготовится к обороне, Урфин Джюс приказал дуболомам окружить деревушку и никого из неё не выпускать.

Урфин Джюс выгнал всех из дома старосты и лёг спать, поставив у дверей на караул медведя.

Спал Урфин долго, проснулся только к вечеру и отправился проверять караулы.

Его удивило неожиданное зрелище. Генерал, капралы и солдаты были на своих постах, но все они прикрывались большими зелёными листьями и ветками.

- В чем дело? - резко спросил Урфин Джюс. - Что с вами со всеми случилось?

- Нам стыдно... - смущённо ответил Лан Пирот. - Мы - голые...

- Вот еще новости! - сердито закричал Урфин. - Вы - деревянные!

- Но мы же люди, повелитель, вы сами говорили об этом, - возразил Лан Пирот. - Люди носят одежду... и они нас дразнят...

- Не было печали! Дам я вам одежду!

Деревянное воинство так обрадовалось, что трижды прокричало "ура" в честь Урфина Джюса.

Отпустив свою армию, Урфин призадумался: легко было обещать одежду пятидесяти шести деревянным воинам, но где её взять? В деревушке, конечно, не найдётся столько материи для мундиров, кожи для сапог и ремней, да и мастеров нет, чтобы выполнить такую большую работу.

Урфин рассказал о своём затруднении филину. Гуамоко поводил по сторонам большими жёлтыми глазами и бросил одно лишь слово:

- Краска!

Это слово все объяснило Урфину. В самом деле: зачем одевать деревянные тела, которые не нуждаются в защите от холода, когда можно их просто раскрасить?

Урфин Джюс призвал к себе старосту и потребовал принести ему краски всех цветов, какие есть в деревне.

Расставив вокруг себя банки с красками и разложив кисти, Урфин принялся за дело. Он решил выкрасить на пробу одного солдата и посмотреть, что из этого получится. Намалевал на деревянном туловище желтый мундир с белыми пуговицами и ремнем, на ногах - штаны и сапоги.

Когда повелитель показал свою работу деревянным солдатам, те пришли в большой восторг и пожелали, чтобы их привели в такой же вид.

Одному Урфину трудно было управиться с работой, поэтому он привлёк к ней всех местных маляров.

Дело закипело. Через два дня армия блистала свежей краской, и от неё за милю несло скипидаром и олифой. Первый взвод выкрасили в жёлтый цвет, второй - в голубой, третий - в зелёный, четвертый - в оранжевый и пятый - в фиолетовый.

Капралам для отличия от солдат были пририсованы ленты через плечо, соответствующего цвета, которыми капралы очень гордились. Плохо только то, что у солдат не хватило ума дождаться, когда краска высохнет. Восхищаясь друг другом, они тыкали пальцем один другому в живот, в грудь, в плечи. Получались пятна, и от этого дуболомы стали немного похожи на леопардов.

Генералу Джюс сумел доказать, что его прекрасные разноцветные узоры лучше всякой одежды.

Раскрашенная армия была в восторге, но тут возникло новое неожиданное затруднение. Дуболомы лицом походили один на другого, как две капли воды, и если командиры раньше различали их по расположению сучков, то теперь сучки были закрашены, и такая возможность исчезла.

Урфин Джюс, впрочем, не растерялся. Он нарисовал на спине и груди каждого солдата порядковый номер.

Эти опознавательные знаки и стали именами солдат.

Прежде приходилось вызывать солдат так:

- Эй ты, с сучком на брюхе, шаг вперед! Стой, стой, а ты куда? У тебя тоже сучок на брюхе? Ну, мне нужен не ты, а вон тот, у которого ещё два маленьких сучка на левом плече...

Теперь дело обстояло гораздо проще:

- Зелёный номер один, два шага вперед! Как стоишь в строю? Как стоишь в строю, я тебя спрашиваю? Вот тебе, вот, вот!..

Раздавались глухие удары дубинки и наказанный возвращался в строй.

Поход ничто больше не задерживало: сабли выкованы и отточены, нарисованные мундиры и штаны высохли. Урфин сделал себе седло, чтобы удобней было ехать на медвежьей спине. К седлу он приторочил вместительные сумки, а в них спрятал фляги с живительным порошком - своей величайшей драгоценностью. Всей армии - вплоть до генерала - было строго запрещено дотрагиваться до сумок.

Некоторые дуболомы несли инструменты из мастерской Урфина: пилы, топоры, рубанки, сверла, а также запас деревянных голов, ног и рук.

Урфин Джюс запер дом старосты на большие замки и приказал жителям Когиды не приближаться к нему. Деревянного клоуна он посадил за пазуху, предупредив, чтобы тот не вздумал кусаться. Филин пристроился на плече Урфина.

- Ать, два, ать, два! Левой, правой!

Армия выступила в поход на поместье Према Кокуса ранним утром. Она бодро отбивала ногу, а Урфин Джюс ехал сзади на медведе и радовался, что нарисовал опознавательные знаки не только на груди у каждого солдата, но и на спине. Если кто-либо из них струсит в бою и побежит, то виновника сразу можно будет узнать и распилить на дрова.

Новый замысел

Завоевание Голубой страны досталось Джюсу очень легко. Прем Кокус и его работники были захвачены врасплох. Они даже не пытались сопротивляться свирепым дуболомам и сразу признали себя побеждёнными.

Государственный переворот совершился: Урфин Джюс стал повелителем обширной страны Жевунов.

За два года до этого в Волшебной стране случилось землетрясение. Дорогу в Изумрудный город пересекли два глубоких оврага, и сообщение между ним и страной Жевунов было прервано. Во время путешествия в Изумрудный город Элли и её друзья перебрались через овраги, но это стоило им больших трудов. Робким Жевунам такой подвиг был не под силу, они предпочитали сидеть дома и довольствоваться теми новостями, которые переносили из края в край птицы.

Подслушивая птичьи разговоры (самыми осведомлёнными оказывались сороки), Жевуны узнали о том, что Гудвин несколько месяцев тому назад покинул Волшебную страну, оставив своим преемником Страшилу Мудрого. Стало им известно и то, что фея Убивающего Домика, которую Жевуны полюбили за то, что она освободила их от Гингемы, тоже вернулась к себе на родину.

Узнал обо всём этом и Урфин Джюс. Новости пришли к нему от Гуамоко, а тому поведали об этом лесные совы и филины.

Когда до Урфина дошли эти важные известия, бывший столяр, а ныне правитель Голубой страны Жевунов задумался. Ему показалось, что пришел подходящий момент осуществить свою мечту и захватить власть над Изумрудным городом. Таинственная личность Гудвина и его удивительная способность превращаться в различных зверей и птиц пугали Урфина Джюса, но теперешний правитель Страшила не внушал ему такого страха. Правда, Урфина смущало прозвище Мудрый, которое дал Страшиле Гудвин.

Но Урфин говорил филину так:

- Предположим, что у Страшилы есть мудрость. Зато у меня - сила. Что он сделает со своей мудростью, когда у меня мощная армия, а у него всего-навсего один Длиннобородый Солдат? Есть у него надежный союзник - Железный Дровосек, но он не успеет прийти на помощь... Решено - отправляюсь завоевывать Изумрудный город!

Гуамоко одобрил план повелителя.

Армия Урфина Джюса выступила в поход.

Напрасно грозный завоеватель надеялся, что его воинственные замыслы останутся тайной для Страшилы. Те же самые птицы, которые разболтали в стране Жевунов последние новости Изумрудного города, донесли в город тревожную весть о том, что на его мирных жителей надвигается беда: идёт армия мощных деревянных солдат, по прозванию дуболомы. И ведет их бывший столяр Урфин Джюс, уже покоривший страну Жевунов.

Несколько десятков лет существовал Изумрудный город, и ни разу ещё не грозило ему вражеское нашествие. Когда городом управлял Гудвин, все считали его непобедимым волшебником, и никто не осмеливался идти на него войной.

"Я, конечно, ничтожество в сравнении с Гудвином Великим и Ужасным, - горестно размышлял Страшила. - Стоило мне стать правителем, и вот уже на Изумрудный город идут враги. Но я не сдамся без боя..."

Страшила созвал военный совет. На этом совете присутствовали Длиннобородый Солдат Дин Гиор, Страж Ворот Фарамант, ворона Кагги-Карр, та самая, что надоумила Страшилу раздобыть мозги (с тех пор она стала его лучшим другом и советником), и несколько именитых горожан.

Сделав коротенький доклад о планах Урфина Джюса, Страшила закончил так:

- Хорошо, что мы узнали об опасности. Времени терять нельзя, надо готовить крепкую оборону. Почтенный Дин Гиор, я назначаю тебя фельдмаршалом наших вооружённых сил.

Фельдмаршал тотчас изложил свои соображения. Он сказал:

- Я немедленно соберу мастеров, и они сегодня же начнут поднимать городские стены там, где они доступны для нападения. Мы обошьем ворота листами железа, чтобы их нельзя было протаранить. Я прикажу специальным командам таскать на стены как можно больше камней и тяжёлых поленьев. И если понадобится, мы даже выковыряем изумруды из городских мостовых!

- Очень пре-ду-смо-три-тель-на-я программа, очень! - восхитился Страшила. - Сразу видно, что ты - великий теоретик военного дела. Иди и принимайся за работу! А тебя, почтенный Фарамант, я назначаю начальником снабжения.

Фарамант тоже выдвинул свой проект действий.

- Я сейчас же разошлю продовольственные отряды по всем фермам, - сказал он. - Мы соберём в городе запасы муки, масла, сыра, яиц, пригоним стада скота и запасём для него сена. Враг может стоять под стенами целый год, но он не заморит нас голодом. Женщин и детей мы отправим в глубь страны, чтобы у нас не было лишних едоков.

- Очень прекрасный план, очень! - одобрил Страшила. - Иди и выполняй. Тебя, почтенная Кагги-Карр, я назначаю начальником связи. Думаю, тебе с твоими сильными крыльями такая должность придётся по душе.

- О, я справлюсь с ней лучше всякого другого! - воскликнула Кагги-Карр. - Я разошлю птиц от города до страны Жевунов, и по этой эстафете мы будем иметь самые точные сведения о продвижении врага. И помимо этого я пошлю крылатых гонцов за Железным Дровосеком, пусть спешит к нам на помощь.

- Браво, браво! Я не ошибся в выборе помощников. Действуй, Кагги-Карр! (Она тут же улетела в открытое окно, а правитель обратился к горожанам.) Вам, друзья мои, придётся выступить простыми бойцами за свободу родного города.

Горожане с энтузиазмом отозвались. Особенно усердствовал Руф Билан, коренастый человек с круглым багровым лицом. Он кричал и размахивал руками даже тогда, когда все остальные уже замолкли.

С большим достоинством Страшила произнёс:

- Я не благодарю вас, друзья, за ваши пат-ри-о-ти-че-ские чувства, защищать родной город - ваш священный долг. Но довольно слов, за дело.

И все отправились туда, где их помощь была более всего необходима. Так сорвалась надежда Урфина Джюса захватить Изумрудный город врасплох.

Через несколько дней деревянное воинство подошло к первому оврагу, который перерезал дорогу, вымощенную жёлтым кирпичом. Здесь с дуболомами произошло приключение.

Деревянные солдаты привыкли ходить по ровному месту, и овраг не показался им чем-либо опасным. Первая шеренга дуболомов с капралом Арумом занесла правые ноги в воздух, одно мгновение колебалась над оврагом, а потом дружно ухнула вниз. Через несколько секунд грохот возвестил, что храбрые воины достигли цели. Других дуболомов это ничему не научило. Вторая шеренга двинулась вслед за первой, и Урфин с перекошенным от ужаса лицом заорал:

- Генерал, остановите войско!

Лан Пирот скомандовал:

- Армия, стой!

Гибель деревянных солдат была предотвращена, и осталось только выудить пострадавших из оврага и отремонтировать. Эта работа, а затем постройка надежного деревянного моста через овраг потребовала остановки на пять дней.

Но вот первый овраг остался позади, и дуболомы вступили в лес. Этот лес пользовался дурной славой в стране: в нём обитали огромные тигры необычайной силы и свирепости. У них острые длинные клыки высовывались из пасти наружу, как сабли, и потому этих зверей прозвали саблезубыми тиграми. Среди Жевунов ходило немало рассказов о страшных происшествиях, случившихся в Тигровом лесу.

Урфин боязливо оглядывался по сторонам.

Торжественно-тревожно было вокруг. Огромные деревья, покрытые свесившимися гирляндами седого мха, своими вершинами смыкались вверху, и под тёмно-зелёными сводами было сумрачно и сыро. Дорогу из жёлтого кирпича густо устилали опавшие листья, и тяжёлые шаги дуболомов звучали приглушенно.

Сначала все шло благополучно, но вдруг к Урфину подскочил Лан Пирот.

- Повелитель! - крикнул он. - Из леса выглядывают звериные морды. Глаза у них жёлтые, а изо рта торчат белые сабли...

- Это саблезубые тигры! - сказал испуганный Урфин.

Присмотревшись, он увидел в зарослях десятки огоньков: это светились глаза хищников.

- Генерал, привести армию в боевую готовность!

- Слушаюсь, повелитель!

Урфина окружило кольцо деревянных солдат с дубинками и саблями в руках.

Саблезубые тигры нетерпеливо возились и пыхтели в чаще, но ещё не осмеливались напасть: необычный вид добычи смущал их. И кроме того, они не чуяли запаха человека, а человек являлся их излюбленным лакомством. Вдруг ветерок донес до леса запах Урфина Джюса, и два тигра, самые голодные и нетерпеливые из всей компании, решились. Они выскочили из зарослей и взвились высоко над дорогой. Но когда тигры уже готовы были опуститься в центр защищённого круга, сабли капралов по приказу Лана Пирота мгновенно взметнулись вверх, и звери, завывая, повисли на остриях. Заработали солдатские дубинки, круша головы и рёбра тигров. С хищниками было покончено в один момент, и дуболомы отшвырнули их истерзанные тела к обочине дороги. Урфин Джюс пришел в неистовый восторг. Он тут же объявил армии благодарность.

Устрашённые тигры не посмели больше нападать на таких опасных врагов. Они еще полежали, посверкали глазами, для приличия порычали и, пристыжённые, уползли в лесную чащу.

Урфину Джюсу пришла в голову мысль оживить шкуры убитых тигров - у него будут слуги, сильнее которых нет в Волшебной стране. Он уже распорядился снять с тигров шкуры, но вдруг, передумав, отменил приказ. Ведь если шкуры саблезубых тигров, известных свирепым нравом, восстанут против него, Урфина, то с ними невозможно будет справиться.

У второго оврага дуболомы сами остановились.

Перейдя овраг по наведённому через него мосту, армия вышла в поле. И тут Урфина ждала новая неприятность, о которой он не думал, не гадал.

Дуболомы слишком мало видели за свою короткую жизнь и, встретив что-нибудь новое, терялись, не знали, как себя вести.

Попадись на дороге третий овраг, деревянные солдаты бы были осторожны. Но, на беду, им встретилась Большая река, через которую надо было переправиться по пути из страны Жевунов в Изумрудный город. А до этого дуболомы видели только маленькие ручьи, через них они перешагивали, даже не замочив ног. Поэтому обширная гладь реки показалась генералу Лану Пироту каким-то новым видом дороги, очень удобным для ходьбы.

Урфин Джюс не успел моргнуть глазом, как деревянный генерал рявкнул:

- За мной, моя храбрая армия!

С этими словами он сбежал с откоса в реку, а послушные дуболомы посыпались за ним.

Вода у берега была глубокая и текла быстро. Она подхватила генерала, капралов, солдат и повлекла их, кувыркая и сталкивая друг с другом. Напрасно Урфин Джюс в отчаянии метался по берегу и орал во всё горло:

- Стойте, дуболомы! Стойте!

Солдаты исполняли приказы только своего генерала, вдобавок они не понимали, что происходит, и взвод за взводом шагал в воду.

Две-три минуты - и завоеватель остался без армии: всю её унесла река!

Урфин рвал на себе волосы от злости и отчаяния.

Филин пробормотал:

- Не расстраивайся, повелитель! В молодости я бывал в этих краях, и мне помнится, что на несколько миль ниже река заросла камышом: наши воины должны там задержаться...

Слова филина немного успокоили Урфина. Нагрузив уцелевший столярный инструмент на Топотуна, Джюс отправился по берегу. После полутора часов быстрой ходьбы он увидел, что река стала шире и мельче, на ней появились камышовые острова, и возле них шевелились разноцветные пятна.

Урфин Джюс вздохнул с облегчением: дело можно было исправить.

Рассмотрев среди солдат Лана Пирота, Урфин закричал:

- Эй, генерал, прикажите дуболомам плыть к берегу!

- А что значит плыть? - отозвался Лан Пирот.

- Ну тогда бредите, если мелко!

- А как это бредут?

Урфин Джюс сердито плюнул и принялся строить плот. Спасение армии отняло у него больше суток. Деревянное воинство имело жалкий вид: краска на туловищах облупилась, разбухшие от воды руки и ноги двигались с трудом.

Пришлось устроить длительную стоянку. Солдаты лежали на бережку целыми взводами во главе с капралами и сохли, а Урфин сколачивал большой прочный плот.

Дорога из жёлтого кирпича шла на север, и видно было, что за ней давно не ухаживали. Она заросла кустарником, и только посредине оставалась узкая тропинка.

Дуболомы растянулись в колонну по одному. Первым шел капрал Бефар, длинную цепочку замыкал генерал Лан Пирот. Далее ехал на Топотуне Урфин Джюс.

Один лишь человек из этой странной армии мог чувствовать усталость и голод, и это был её создатель и повелитель Урфин Джюс.

Подошёл обеденный час, пора было устраивать привал, но капрал Бефар все топал да топал вперед, и за ним отбивали шаг неутомимые дуболомы. Урфин наконец не выдержал и сказал Лану Пироту:

- Генерал, передайте вперёд, чтобы армия остановилась.

Лан Пирот легонько ткнул булавой в спину последнего солдата и начал:

- Передай...

Дуболом не стал дослушивать. Он понял, что по какой-то причине, известной начальству, и до которому ему, жёлтому номер десять, нет никакого дела, надо передать вперёд полученный удар. И со словом "Передай!" он сунул дубинкой в спину жёлтого девятого. Но удар получился немного сильнее.

- Передай! - крикнул девятый жёлтый и стукнул жёлтого восьмого так, что тот пошатнулся.

- Передай, передай, передай! - раздавалось по цепи, и удары становились все чаще и сильнее.

Дуболомы пришли в азарт. Дубинки колотили по крашеным телам, некоторые солдаты падали...

Много времени прошло, прежде чем Урфину удалось навести порядок и потрёпанное деревянное войско выбралось на полянку посреди кустов, где был устроен привал.

После отдыха Урфин Джюс повел армию дальше на север.

Читатель, конечно, давно уже догадался, что о всех злоключениях деревянной армии Страшила быстро узнавал от связистов Кагги-Карр. Случай с оврагом заставил было правителя обрадоваться и подумать, что Урфин прекратит поход на Изумрудный город и поведёт своих бестолковых солдат обратно. Но когда через несколько дней голубая сойка донесла, что дуболомы отремонтированы и армия уже строит мост через второй овраг, Страшила понял, что Урфин Джюс упорный, опасный враг и никакие препятствия не остановят его на пути к цели.

Приключение на Большой реке подтвердило такое мнение. Да, ничего не оставалось подданным Страшилы, как только готовить свой прекрасный город к обороне. И они работали самоотверженно, не жалея сил. Каменщики поднимали стены, кровельщики укрепляли ворота, горожане таскали на носилках груды булыжника и кирпича. Повсюду мелькали энергичные, подтянутые фигуры Страшилы, Дина Гиора, Фараманта. Кагги-Карр принимала рапорты от то и дело прилетавших курьеров.

В город мчались повозки с провизией, запряжённые маленькими лошадками. Галопом, задрав хвосты, скакали коровы, подгоняемые пастухами.

Перейдя Большую реку, армия вступила в совершенно пустынный край. Здесь все было зелёное: и богатые дома жителей, стоявшие по краям дороги, и изгороди, и дорожные указатели. Но жители, предупреждённые вестниками Страшилы, покинули свои жилища. Боеспособные мужчины ушли защищать город, а старики, женщины и дети, захватив провизию и домашний скот, попрятались в лесных убежищах.

Урфин понял, что о его приближении известно Страшиле, и изо всех сил подгонял своих неутомимых, усердных солдат.

Успеют ли защитники Изумрудного города подготовиться к встрече ужасного врага? Вот в чём был вопрос.

История вороны Кагги-Карр

Мысль добыть мозги подсказала Страшиле ворона Кагги-Карр, немножко болтливая и сварливая, но в общем добродушная птица. Здесь необходимо рассказать, что с ней произошло после того, как Элли сняла Страшилу с шеста в пшеничном поле и увела с собой в Изумрудный город.

В тот раз Кагги-Карр за Элли и Страшилой. Она сочла пшеничное поле своей законной добычей и осталась на нем жить в многочисленной компании ворон, галок и сорок. Она управлялась так хорошо, что когда фермер явился убирать урожай, он нашел там одну солому.

- Вот и чучело не помогло, - горестно вздохнул фермер и, не интересуясь судьбой исчезнувшего Страшилы, ни с чем отправился домой.

А через несколько времени до Кагги-Карр по птичьей почте дошли вещи, что какое-то чучело после отъезда великого волшебника Гудвина сделалось правителем Изумрудного города. Так как вряд ли в Волшебной стране нашлось бы другое живое чучело, то Кагги-Карр справедливо решила, что это и есть то самое, которому она посоветовала искать мозги.

За такую прекрасную идею следовало потребовать награду, и ворона, не теряя времени, полетела в Изумрудный город. Добиться приема у Страшилы Мудрого оказалось не так-то легко: Дин Гиор не хотел пропускать к нему простую ворону, как он сказал.

Кагги-Карр страшно возмутилась.

- Простая ворона! - воскликнула она. - Да знаешь ли ты, Длинная Борода, что я самая старинная приятельница правителя, что я, можно сказать, его воспитательница и наставница, и без меня он никогда не достиг бы своего выдающегося поста! И если ты немедленно не доложишь обо мне Страшиле Мудрому, то тебе несдобровать.

Длиннобородый Солдат доложил о вороне правителю и, к своему большому изумлению, получил приказ немедленно ввести её и оказать ей придворные почести.

Признательный Страшила навсегда запомнил ворону, оказавшую ему такую услугу. Он принял Кагги-Карр в присутствии придворных с огромной радостью. Правитель спустился с трона и прошёл на своих мягких слабых ногах три шага навстречу гостье. В летописях его двора это было записано, как величайший почёт, когда-либо кому-либо оказанный!

По приказу Страшилы Мудрого Кагги-Карр была занесена в число придворных с чином первого отведывателя блюд дворцовой кухни. Сам Страшила не нуждался в пище, но держал открытый стол для своих придворных. Так как при Гудвине такого обычая не водилось, то придворные громко хвалили нового правителя за щедрость.

Тогда же Кагги-Карр было отведено во владение превосходное пшеничное поле неподалёку от стен города.

Осада Изумрудного города

Кагги-Карр, не довольствуясь своей важной должностью начальника связи, решила доказать Урфину Джюсу, что Изумрудный город - не такая лёгкая добыча, как он полагает. И доказать это должна была птичья рать, созванная вороной со всей страны.

В ожидании вражеского нашествия птицам надо было кормиться, и Кагги-Карр щедро предоставила им свое пшеничное поле. Она знала, что там не останется ни зёрнышка, но чем не пожертвуешь для свободы родной страны!..

И вот на дороге, вымощенной жёлтым кирпичом, в миле от города показались громко топавшие деревянные люди со свирепыми лицами. Кагги-Карр тотчас отправила к Страшиле с донесением расторопного воробья, а сама повела своё воинство на врага.

Огромная стая галок, сорок и воробьёв налетела на солдат Урфина Джюса. Птицы метались перед их лицами, царапали когтями спины, садились на головы, стараясь выклевать стеклянные глаза.

Кагги-Карр смело напала на самого Лана Пирота.

Дуболомы напрасно размахивали саблями и дубинками, птицы ловко увёртывались, и удары попадали не туда, куда следует. Голубой солдат ткнул в руку зелёного, и тот, рассердившись, накинулся на него. А когда капрал Гитон бросился их разнимать, оранжевый дуболом, целясь в галку, отсёк капралу ухо.

Завязалась всеобщая свалка. Урфин Джюс кричал и топал ногами. Топотун дико ревел и раздавал солдатам оплеухи направо и налево, пытаясь вбить в них дисциплину.

Да, по этой слишком горячей встрече Урфин Джюс понял, что перед ним стоит нелёгкая задача. Какие-то ничтожные птицы, даже не орлы и ястребы, а сороки и вороны сумели устроить такую суматоху в его армии, а ведь впереди - городские стены, и на них люди, которые будут отчаянно защищать свою свободу.

Наконец порядок был восстановлен, птицы отогнаны, и армия нестройно двинулась к воротам.

На городской стене стояли Страшила со своим штабом и многочисленный отряд бойцов. Среди горожан особенно суетился краснолицый Руф Билан, призывая сограждан храбро защищать родной город, хотя в его призывах никто не нуждался.

Правитель и его советники внимательно разглядывали деревянную армию, приводившую себя в порядок. Они не обольщались первым маленьким успехом, понимая, что впереди - жестокая упорная борьба. Они выжидали, не предпринимая никаких военных действий.

- Урфин Джюс неверно принял их бездействие за нерешительность. Он подошёл с белым флагом к воротам и позвонил в колокол.

- Кто там? - спросил Страшила.

- Это я - могущественный Урфин Джюс, правитель Голубой страны Жевунов.

- Что вам нужно?

- Я хочу, чтобы Изумрудный город сдался и признал меня своим повелителем.

- Этого не будет, - с достоинством возразил Страшила.

- Тогда я возьму ваш город приступом, и никому из вас не будет пощады.

- Попробуйте, - сказал правитель. Горожане поддержали его дружным гулом.

Урфин отступил от стены и отправил капрала Бефара с его взводом в ближайшую рощу. Там они свалили длинное дерево, очистили его от сучков и под предводительством Урфина Джюса и генерала двинулись к стене. Выстроившись в два ряда, дуболомы размахнулись столбом, как тараном, и ударили в ворота. Ворота затрещали.

И тут сверху полетели поленья, булыжники и обломки кирпичей. Один камень попал в плечо Урфину Джюсу и опрокинул его на землю. В непокрытую голову генерала угодило полено. На палисандровой голове Лана Пирота образовалась вмятина, а от неё побежали во все стороны трещины.

Урфин Джюс вскочил и пустился прочь от ворот, за ним по пятам следовал палисандровый генерал. Этого оказалось достаточно. Видя, что предводители бегут, дуболомы немедленно повернули и побежали за ними.

Вперемешку, натыкаясь друг на друга, сбивая один другого с ног, перескакивая через упавших и бросая на бегу дубинки и сабли, неслись капралы, рядовые, сзади с рёвом скакал испуганный Топотун. Их сопровождал оглушительный хохот горожан.

Войско остановилось вдали от стен города. Урфин Джюс тёр плечо и сердито бранил генерала за трусость, а тот оправдывался тяжёлой раной, щупая разбитую палисандровую голову.

- Вы ведь тоже отступили, повелитель, - говорил Лан Пирот.

- Вот дерево, - возмутился Урфин Джюс. - Вашу голову я заделаю, отполирую, и она станет как новенькая, а если мне голову пробьют, это смерть!

- А что такое смерть?

- Тьфу!

Урфин не стал больше разговаривать с генералом. Дело кончилось тем, что во всём обвинили солдат, и на них посыпались удары дубинок.

На следующий приступ армия не решилась, и был разбит лагерь вдалеке от ворот.

Началась осада города. Два или три раза деревянные солдаты приближались к воротам, и всякий раз отступали, когда на них летели со стены камни.

Казалось, осаду можно было выдерживать до бесконечности. Но в защите города обнаружилось слабое место. Непривычных к военной службе горожан сломили усталость и тоска о семьях, покинувших город. Ночью их одолевал сон и, хотя фельдмаршал Дин Гиор ввел дежурства, дежурные тоже сваливались с ног. Страшила, никогда не устававший и не спавший, решил взять ночной досмотр на себя. Это принесло большую пользу в первую же ночь.

Страшила сидел на стене и смотрел в поле своими бессонными нарисованными глазами. И он увидел, как в лагере Урфина Джюса началась подготовка к штурму.

Не слыша за стеной никакого движения, враги стали незаметно подкрадываться к воротам. Они несли ломы и топоры, захваченные на ближайших фермах. Страшила разбудил бойцов, на головы нападающих посыпались поленья, камни, и армия Урфина Джюса бежала.

Страшила, обняв своими мягкими руками верных помощников Дина Гиора и Фараманта, рассуждал:

- Если бы я был на месте Урфина Джюса, я приказал бы своим солдатам защищать головы от камней деревянными щитами. И я уверен, что они так и сделают. Под прикрытием щитов они смело могут ломать ворота.

- Но как же тогда быть, правитель? - спросил Дин Гиор.

- Эти деревянные люди должны бояться того же, чего боюсь и я, - задумчиво произнес Страшила, - огня. А поэтому надо заготовить на стене побольше соломы и держать под руками спички.

Догадки Страшилы Мудрого оказались совершенно верными. Через некоторое время, в самый глухой час ночи, начался новый приступ. Солдаты Урфина Джюса подкрадывались к стене, держа над головами половинки от ворот, снятых на фермах. И тут на них полетели охапки горящей соломы. Деревянные солдаты уже потерпели бедствие от воды, так как не знали, что это такое. Они и об огне не имели понятия: пока Урфин Джюс их делал, он очень боялся пожара и даже не топил в доме печь. Теперь эта осторожность обернулась против него.

Горящая солома падала на землю, на щиты, которыми прикрывались дуболомы. А те с любопытством глядели на невиданное зрелище. Языки пламени в ночной темноте казались им удивительными яркими цветами, выраставшими с необычайной быстротой. Дуболомы даже и не думали защищаться от огня. Наоборот, некоторые совали в пламя руки и, не чувствуя боли, с глупым видом наблюдали, как на кончиках пальцев расцветают красные цветы. И уже несколько деревянных людей пылали, распространяя удушливый запах горелой краски...

Урфин Джюс видел, что деревянной армии грозит нечто более ужасное, чем приключение на реке. Но что делать? Воды поблизости не было.

Выход подсказал Гуамоко.

- Забрасывать землей! - крикнул он растерявшемуся Урфину.

Первым за дело принялся Топотун. Сбив с ног капрала, у которого горела голова, медведь стал рыть землю мощными лапами и заваливать пламя. Потом и сами дуболомы поняли опасность и начали отбегать от горевшей соломы.

Армия отступила от ворот города с большим уроном. У нескольких дуболомов головы обгорели до того, что их надо было заменять новыми. У иных вывалились глаза, обгорели уши, а многие лишились пальцев...

- Эх, дуболомы, дуболомы! - вздыхал завоеватель. - Всем вы хороши: сильны, храбры, неутомимы... Вот только ума бы вам побольше!

Но чего нет, того нет!

Урфину Джюсу стало ясно, что Изумрудный город можно взять только измором. Это же было ясно и Страшиле. Он устроил военный совет, в котором участвовала и Кагги-Карр.

Страшила думал так напряжённо, что у него из головы полезли булавки и иголки, и голова стала похожа на ежа с железной щетиной. Он заговорил:

- Урфин Джюс привёл с собой много солдат, но они все деревянные. Мой друг Дровосек, правитель страны Мигунов, один, но он железный. Железо не рубят деревом, а дерево рубят железом. Значит, железо крепче дерева, и если Железный Дровосек вовремя подоспеет к нам на помощь, он разобьёт деревянную армию Урфина.

Ворона отозвалась:

- Ты совершенно прав, друг мой, и я уже давно послала за ним воздушных гонцов. Но, к сожалению, Дровосек проходит профилактический ремонт, и этот ремонт что-то затянулся.

- Как, как ты сказала? - встрепенулся Страшила. - Про-ли-фа... Повтори!

- Профилактический.

- О, какое хорошее слово. А что оно означает?

- Ну, как тебе сказать? - замялась ворона. - Ну это такое, что делается на всякий случай, чтобы чего-нибудь не вышло.

- Про-фи-лак-ти-че-ский, - медленно произнёс по складам Страшила, и видно было, что это слово он запомнил крепко и при случае будет его употреблять. Такая привычка появилась у правителя в последнее время: она придавала его речам очень учёный оттенок.

Так как из всех членов штаба только Кагги-Карр могла быстро и безопасно совершить путешествие в Фиолетовую страну, то её и отправили с поручением поторопить Железного Дровосека. Она обещала нигде не задерживаться и как можно скорее вернуться с подмогой.

Измена

Прошло ещё два дня. Попытки Урфина взять город штурмом успеха не имели. После каждой атаки Джюсу приходилось становиться за походный верстак и чинить поломанных солдат. Неудачливый завоеватель решил посоветоваться с Ланом Пиротом и филином Гуамоко. Расположившись вдалеке от городской стены под деревом, они разговаривали тихими голосами.

- Генерал, я прихожу в отчаяние, - признался Урфин Джюс. - Мы семь раз штурмовали город и днем и ночью, и все атаки отбиты с большим для нас уроном. Я не успеваю починять искалеченных дуболомов.

- Настоящий солдат должен рваться в бой даже без головы! - браво возразил Лан Пирот.

- Не представляю себе, как могут драться безголовые солдаты, - усомнился Джюс.

- Усердие всё превозмогает!

- Гм... Не думаю. Однако попробую я ещё раз уговорить Страшилу сдаться. - Размахивая белым флагом, Урфин направился к стене. - Послушайте, ваше превосходительство, господин правитель, в последний раз предлагаю вам капитулировать.

- Ка-пи-ту-ли-ро-вать? Звонкое слово! А что оно означает?

- А то, что вы должны сдаться. И тогда я обойдусь с вами милостиво, вы станете моим заместителем.

- Послушайте, Урфин, - спросил Страшила, - разве у ваших дуболомов уже выросли крылья?

- Господин правитель, я вас не понимаю.

- Но ведь это очень просто. Чтобы взлететь на стену, ваши солдаты должны превратиться в птиц, а им, по-моему, до этого ещё далеко.

- Хо-хо-хо! - разразился смехом Руф Билан. - Наш правитель - гениальный остряк! Завидую вашим удивительным мозгам, господин Страшила!

Урфин возвратился к своим собеседникам.

- Я пригрозил Страшиле новым штурмом, но понимаю, что это бесполезно, - со вздохом сказал Урфин. - Стены города подняты, бреши заделаны, ворота укреплены, запас метательных орудий неисчерпаем. Проклятые птицы сделали свое дело, предупредив горожан о нашем нашествии. Нам остается лишь одно: обложить город и дожидаться, когда его жители начнут умирать с голоду.

- Это не поможет, повелитель, - возразил Гуамоко. - Ночью я летал в город на разведку и убедился, что там полным-полно продовольствия, амбары завалены мукой, бочками масла и сыра, на площадях стада коров...

- Проклятый Страшила, он всё предусмотрел, - простонал Джюс.

Филин слетел с дерева, сел Урфину на плечо и тихо сказал:

- Он предусмотрел всё, кроме измены...

- Измены?! - вскрикнул Урфин.

- Тише, повелитель! Видишь вон того краснолицего толстяка, который больше всех суетится на стене и славит Страшилу?

- Вижу. Ну и что?

- Это - Руф Билан, смотритель дворцовой умывальни. Когда я был на разведке, я отдыхал на балконе его дома. Он разговаривал с приятелем и всячески проклинал Страшилу. Руф Билан богат, он знатного рода и сам метил в правители Изумрудного города. Но Гудвин назначил своим преемником не его, а Страшилу, и с тех пор Билан ненавидит соломенного человека и с радостью предаст его врагу.

Урфин страшно обрадовался.

- Твои сведения бесценны, мой дорогой Гуамоколатокинт! Этой же ночью лети в город, соблазни Билана, обещая, что он будет моим главным государственным распорядителем и что я... Словом, плети ему, что хочешь, лишь бы он перешёл на мою сторону...

- Я добьюсь этого, повелитель, - заверил филин, - и думаю, что мне не придётся очень уж стараться.

Трубач заиграл вечернюю зорю.

Урфин важно направился в палатку, сопровождаемый Топотуном, филином и почетным караулом из дуболомов. Солдаты отдавали ему честь, и лицо Урфина раскраснелось от счастья.

В эту ночь Страшила, по обыкновению, бодрствовал на стене один, а его бойцы крепко спали. И тут к правителю подкралась сзади какая-то тень. Произошла короткая борьба, и слабые мягкие руки Страшилы были опутаны верёвкой.

Через минуту скрипнула калитка и показался коротенький коренастый человек. Он двинулся вперёд, но к нему навстречу уже спешил Урфин Джюс.

- Если не ошибаюсь, господин Руф Билан? - спросил Урфин.

- Так точно, мой милостивый повелитель. Филин Гуамоко передал мне ваши предложения, и вот я здесь.

- Но как вам удалось выполнить свой замысел?

- Очень просто, - хихикнул Билан. - Мой слуга принес очередной смене защитников угощение: бочонок вина, а в него было подмешано сонное зелье.

- Браво, браво! - восхитился Джюс. - Вы человек в моем вкусе, и я назначаю вас главным государственным распорядителем.

Билан поклонился до самой земли.

- Благодарю, ваше величество! Я рождён для высокой должности и буду нести ее с честью.

Армия Урфина двинулась в широко раскрытые ворота Изумрудного города. Утром жители проснулись при звуке трубы, выглянули в окна и услышали, как глашатай, в котором они узнали слугу Билана, объявил, что отныне Изумрудным городом правит могущественный Урфин Джюс, которому все должны оказывать беспрекословное повиновение под страхом суровой кары.

Страшила Мудрый сидел в это время в дворцовом подвале. Его не столько мучило сожаление об утраченной власти, сколько мысль о том, что Железный Дровосек, явившись к нему на выручку, попадёт в беду.

И не было никакой возможности предупредить друга! Фарамант и Дин Гиор, заключённые в том же подвале, напрасно старались утешить бывшего правителя.

Железный Дровосек попадает в плен

На следующий день по улицам снова прошёл глашатай. Он объявил, что жители Изумрудного города, которые пожелают служить могущественному Урфину Джюсу, будут приняты им милостиво и получат должности при дворе.

Таких желающих оказалось немного. Кроме Руфа Билана, нашлось всего несколько человек такого же сорта - из самых неуважаемых в городе людей.

Руф Билан получил должность главного государственного распорядителя, но, когда он напомнил правителю обещание щедро наградить его золотом, Урфин Джюс очень удивился. Филин, вероятно, что-то напутал, ничего такого ему не поручали говорить.

Остальные, переметнувшиеся на сторону Урфина Джюса, тоже получили должности распорядителей и смотрителей... Но их было слишком мало, чтобы образовать пышный двор, о каком мечтал Урфин Джюс. Напрасно он отправлял посланцев к бывшим придворным Страшилы. Те, хоть и привыкли торчать по целым дням во дворце, болтать всякий вздор и пересмеиваться, считая при этом, что заняты важными государственными делами, однако на приглашение Урфина Джюса не откликнулись.

Новых придворных все презирали. Но особенное презрение и даже ненависть заслужил Руф Билан, потому что стало известно о его измене.

С тех пор он осмеливался ходить по городу только в сопровождении двух дуболомов. Пришлось дать провожатых и другим советникам.

От Руфа Билана правитель узнал, что Страшила послал ворону за Железным Дровосеком. Высчитав, когда должен явиться Дровосек, для него приготовили засаду.

Место Фараманта у ворот в будке занял Руф Билан, сменивший на этот случай пышное придворное одеяние на простой кафтан. Под аркой ворот притаился взвод деревянных солдат под командой капрала Арума. Они ждали Дровосека с верёвками в руках...

Кагги-Карр долетела до страны Мигунов без всяких задержек. Она нашла правителя на дороге с большим кузнечным молотом в руках.

За несколько месяцев перед этим, когда Мигуны просили Железного Дровосека править их страной, они говорили так:

- Такой правитель, как вы, будет для нас очень удобен: вы не едите, не пьёте и, значит, не будете обременять нас налогами...

Мигуны получили больше, чем ожидали. Железный Дровосек не только не собирал налоги со своих подданных, но, наоборот, сам работал на них. Скучая по Элли, Страшиле и Смелому Льву и не привыкнув жить в безделье, Дровосек с утра отправлялся в поле, дробил там большие камни и мостил ими дороги. Мигуны получали сразу две выгоды: их поля очищались от камней, и во все концы страны пролегали прекрасные, прочные пути сообщения.

Узнав от Кагги-Карр, что Страшиле грозит опасность, Железный Дровосек не мешкал ни минуты. Он отшвырнул в сторону молот, сбегал во дворец за топором и отправился в путь. Ворона примостилась у него на плече и подробно рассказывала невесёлые новости.

Мигуны тёрли глаза и грустно мигали, провожая своего любимого правителя.

...Железный Дровосек подходил к Изумрудному городу. Всё вокруг было спокойно, лагерь Урфина Джюса исчез, ворота заперты, как обычно.

Дровосек заколотил в калитку, в маленьком окошке появилось багровое лицо Руфа Билана.

- А где Фарамант? - удивился Дровосек.

- Он болен, я его заменяю.

- Что у вас тут происходит?

- Да так, ничего особенного. Подходили неприятели, но мы их отбили с большим уроном, и они ушли.

- Как Страшила?

- Бодр и весел, ждёт встречи с вами, уважаемый господин Дровосек! Прошу вас, входите!

Руф Билан приоткрыл калитку. И лишь только Железный Дровосек ступил в темноту арки, как из его руки был вырван топор, а туловище опутали верёвки. После недолгой ожесточённой борьбы Железный Дровосек был повален на землю и связан. Кагги-Карр с резким криком "Измена!" сумела увернуться от дуболомов и взлетела на стену.

Кагги-Карр видела, как обезоруженного Дровосека со связанными руками повели во дворец. Горожане сквозь приоткрытые окна смотрели на него с сочувствием и жалостью.

Ворона издали следовала за печальным шествием и пристроилась на карнизе дворца, у раскрытого окна тронной залы. Отсюда она видела и слышала всё, что здесь происходило.

Урфин Джюс в роскошной мантии сидел на троне, украшенном изумрудами; его мрачные глаза под сросшимися чёрными бровями блестели торжеством. Немногочисленная кучка придворных терлась возле трона. По сторонам залы, как статуи, стояли жёлтые и зелёные деревянные солдаты, сверкая свежими заплатками.

Ввели Железного Дровосека; он шёл спокойно, и узорчатый паркет сотрясался под его тяжкими шагами. Сзади два солдата тащили огромный блистающий топор.

Урфин Джюс содрогнулся при мысли о том, что мог сделать с его армией этот богатырь, если бы его не схватили обманом. Железный Дровосек бесстрашно встретил испытующий взгляд диктатора, а тот сделал знак Руфу Билану, и предатель рысцой выбежал из залы.

Через несколько минут ввели Страшилу. Железный Дровосек взглянул на его разорванное платье, из которого торчали клочки соломы, на его бессильно опущенные руки, и ему стало невыносимо жаль друга, недавнего правителя Изумрудного города, гордившегося полученными от Гудвина замечательными мозгами.

Из глаз Железного Дровосека потекли слёзы.

- Осторожнее, ведь при тебе нет маслёнки! - в испуге закричал Страшила. - Ты заржавеешь!

- Прости, друг! - сказал Железный Дровосек. - Я попал в подлую ловушку и не смог выручить тебя.

- Нет, это ты прости меня за то, что я так необдуманно послал за тобой, - возразил Страшила.

- Довольно нежностей! - грубо вскричал Урфин Джюс. - Сейчас речь не о том, кто из вас перед кем виноват, а о вашей судьбе. Согласны ли вы служить мне? Я дам вам высокие должности, сделаю вас своими наместниками, и вы по-прежнему станете управлять странами, но только под моим верховным владычеством.

Страшила и Железный Дровосек переглянулись и в один голос ответили:

- Нет!

- Вы ещё не опомнились от своего поражения и не соображаете, что говорите, - злобно сказал Урфин Джюс. - Подумайте о том, что я могу вас уничтожить, и ответьте мне снова!

- Нет! - повторили Дровосек и Страшила.

- Я дам вам время одуматься, поразмыслить над своим положением. Завтра, в это же время, вы снова предстанете передо мной. Эй, стража, отвести их в подвал!

Солдаты под предводительством краснолицего капрала повели пленников, а Кагги-Карр полетела в лес и там кое-как утолила голод. На следующее утро она ждала на карнизе дворца, когда пленников приведут в тронную залу.

Железный Дровосек и Страшила снова ответили Урфину Джюсу решительным отказом.

И на третий день пленники опять появились перед разъярённым диктатором.

- Нет, нет и нет! - было их окончательное решение.

- Пр...р...авильно! Ур...р...рфин др...р...янь! - донесся от окна ликующий возглас.

Кагги-Карр не могла не высказать своё мнение. По приказу Урфина придворные бросились ловить ворону, но напрасно. Кагги-Карр взлетела на верхний карниз окна с насмешливым карканьем.

- Вот мое решение! - сказал Урфин Джюс, и в зале наступила полная тишина. - Страшилу я мог бы сжечь, а Железного Дровосека перековать на гвозди, но я оставляю им жизнь...

Придворные принялись громко восхвалять великодушие правителя.

Урфин продолжал:

- Да, дерзкие упрямцы, я оставляю вас жить, но только на полгода. Если по истечении шести месяцев вы не покоритесь моей воле, вас ждёт гибель! А пока вы будете находиться в заключении, и не в подвале, а на высокой башне, где каждый вас может увидеть и, увидев, убедиться в могуществе Урфина Джюса. Убрать их! - обратился повелитель к страже.

Громко топая ногами, дуболомы увели пленников.

Невдалеке от Изумрудного города стояла старинная башня, воздвигнутая давным-давно каким-то королем или волшебником.

Когда Гудвин построил тут город, он пользовался башней, как наблюдательным постом. На башне всегда стояли часовые и смотрели, не приближается ли к городу какая-нибудь злая волшебница. Но с тех пор как Элли истребила злых волшебниц и Гудвин покинул страну, башня утратила своё назначение и стояла одинокая и угрюмая, хотя ещё прочная.

Внизу башни была дверь, от неё узкая и пыльная винтовая лестница вела на верхнюю площадку. По приказу правителя площадку накрыли сверху черепичным колпаком. Урфин Джюс не хотел, чтобы Дровосек заржавел от дождя, а Страшила лишился лица - ведь это помешает им пойти на службу к новому правителю.

Дуболомы отвели на башню Страшилу и Железного Дровосека, у которого руки были по-прежнему связаны. Тюремщики, зная про его силу, боялись Дровосека даже безоружного.

Оставшись одни, друзья огляделись. На юге были видны зелёные домики фермеров, окружённые садами и полями, между ними вилась и кончалась у ворот города свидетельница многих историй и приключений - дорога, вымощенная жёлтым кирпичом.

На севере раскинулся Изумрудный город. Так как стена его по высоте уступала тюремной башне, то можно было различить дома, почти сходившиеся кровлями над узкими улицами, главную площадь, где прежде били фонтаны; виднелись и шпили дворца, украшенные огромными изумрудами.

Страшила и Дровосек разглядели, что фонтаны уже не работали, а по шпилям ползали какие-то фигурки, подбираясь к изумрудам.

- Любуетесь? - раздался резкий голос.

Страшила и Дровосек обернулись. Перед ними была Кагги-Карр.

- Что там такое делается? - спросил Страшила.

- Простая вещь, - насмешливо ответила ворона. - По приказу нового правителя все изумруды с башен и стен будут сняты и поступят в личную казну Урфина Джюса. Наш Изумрудный город перестанет быть изумрудным. Вот что там делается!

- Проклятие! - воскликнул Железный Дровосек. - Хотел бы я оказаться лицом к лицу с этим Урфином Джюсом и его деревяшками и чтобы в моей руке был мой топор! Уж я бы позабыл для такого случая, что у меня мягкое сердце.

- Для этого надо действовать, а не сидеть со связанными руками! - ехидно сказала ворона.

- Я пробовал развязать Дровосеку руки, да у меня не хватило силы, - смущенно признался Страшила.

- Эх, ты! Смотри, вот как надо!

Кагги-Карр заработала своим крепким клювом, и через несколько минут веревки свалились с Дровосека.

- Как хорошо! - Дровосек с наслаждением потянулся. - Я был все равно как заржавленный... Теперь спустимся вниз? Я уверен, что смогу сломать дверь.

- Бесполезно, - сказала ворона. - Там стоят на карауле деревянные солдаты с дубинками. Надо придумать что-то другое.

- Выдумки - это дело Страшилы, - молвил Железный Дровосек.

- Ага, я тебе всегда говорил, что мозги лучше сердца, - воскликнул польщённый Страшила.

- Но и сердце - тоже стоящая вещь, - возразил Дровосек. - Без сердца я был бы никуда не годным человеком и не мог бы любить свою невесту, оставленную в Голубой стране.

- А мозги... - снова начал Страшила.

- Мозги, сердце, сердце, мозги! - сердито оборвала ворона. - Только одно это от вас и слышишь! Тут не спорить надо, а действовать.

Кагги-Карр была несколько ворчливая птица, но превосходный товарищ. Чувствуя её правоту, друзья не обиделись, и Страшила начал думать.

Думал он долго, часа три. Иголки и булавки от напряжения далеко высунулись из его головы, и Дровосек с тревогой думал, что, быть может, это вредно его другу.

- Нашёл! - крикнул наконец Страшила и хлопнул себя по лбу с такой силой, что в ладонь вонзилось с десяток булавок и иголок.

Ворона, тем временем сладко дремавшая, проснулась и сказала:

- Говори!

- Надо послать письмо в Канзас, к Элли. Она очень сообразительная девочка, обязательно что-нибудь придумает!

- Хорошая мысль, - насмешливо протянула Кагги-Карр. - Интересно только, кто понесёт письмо?

- Кто? Да ты, конечно! - ответил Страшила.

- Я? - изумилась Кагги-Карр. - Мне лететь через горы и пустыню в незнакомую страну, где птицы лишены дара речи? Хорошая выдумка!

- Если ты не согласна, - сказал Страшила, - мы не будем настаивать. Мы пошлём в Канзас другую ворону, помоложе тебя!

Кагги-Карр возмутилась.

- Другую? Помоложе?! Если мне исполнилось всего сто два года, вы уже готовы называть меня старухой? Так знайте, что у нас, ворон, такой возраст считается совсем юным. И что сделает другая ворона? Во-первых, она заблудится и не доберётся до Канзаса. Во-вторых, она не найдет в Канзасе Элли, потому что не видела её. В-третьих... словом, письмо понесу я.

Железный Дровосек сказал:

- Для письма нужен мягкий, но прочный древесный лист, который можно будет обвязать вокруг твоей ноги. И, кроме того, требуется иголка.

- Иголку я могу выдернуть из своей головы, - сказал Страшила. - У меня их там достаточно.

Ворона улетела и вскоре вернулась с большим гладким листом. Страшила протянул лист и иголку Железному Дровосеку:

- Пиши!

Тот изумился:

- Но я думал, что писать будешь ты. Ведь ты же придумал отправить письмо!

- Когда я придумывал это, я рассчитывал на тебя. Сам-то я ещё не научился писать.

- И я не удосужился за государственными делами, - признался Дровосек. - Как же теперь быть?

- Мы не напишем письмо, а нарисуем! - догадался Страшила.

- Я не понимаю, как можно нарисовать письмо, - сказал Железный Дровосек.

- Нужно нарисовать меня и тебя за решеткой. Элли умная девочка, она сразу поймет, что мы в беде и просим помощи.

- Правильно, - обрадовался Дровосек. - Рисуй!

Но у Страшилы ничего не вышло. Игла выскальзывала из его мягких непослушных пальцев, и он не мог провести самой простой черты. За дело взялся Железный Дровосек. Он сам не ожидал, что у него получится так хорошо: видно, он имел прирождённый талант к рисованию.

Страшила выдернул из полы своего кафтана длинную нитку, лист обмотали вокруг ноги Кагги-Карр, крепко привязали, ворона попрощалась с друзьями, проскользнула сквозь прутья решётки, взмахнула крыльями и скоро исчезла в голубой дали.

Новый правитель Изумрудной страны

Овладев Изумрудным городом, Урфин Джюс долго думал над тем, как ему именоваться, и в конце концов остановился на титуле, который выглядел так: Урфин Первый, могущественный Король Изумрудного города и сопредельных стран, Владыка, сапоги Которого попирают Вселенную.

Первыми услышали новый титул Топотун и Гуамоко. Простодушный медведь бурно восхищался звонкими словами королевского именования, но филин загадочно прищурил жёлтые глаза и коротко сказал:

- Сначала пусть этот титул научатся произносить придворные.

Джюс решил последовать его совету. Он позвал в тронный зал Руфа Билана и ещё нескольких придворных высших чинов и, трепеща от гордости, дважды произнёс титул. Затем он приказал Билану:

- Повторите, господин главный государственный распорядитель!

Коротенький и толстый Руф Билан побагровел от страха перед суровым взглядом повелителя и забормотал:

- Урфин Первый, могучий Король Изумрудного города и самодельных стран, Владетель, сапоги Которого упираются во Вселенную...

- Плохо, очень плохо! - сурово сказал Урфин Джюс и обратился к следующему: - Теперь вы, смотритель лавок городских купцов и лотков уличных торговок!

Тот, заикаясь, заговорил:

- Вас следует называть Урфин Первый, преимущественный Король Изумрудного города и бездельных стран, Которого сапогами попирают из Вселенной...

Послышался хриплый, удушливый кашель. Это филин Гуамоко старался скрыть овладевший им безудержный смех.

Весь красный от гнева, Урфин выгнал придворных.

Проведя в раздумье ещё несколько часов, он сократил титул, который отныне должен был звучать так:

"Урфин Первый, могучий Король Изумрудного города и всей Волшебной страны".

Придворные снова были собраны, и в этот раз испытание прошло благополучно. Новый титул был объявлен народу, и искажение его стало приравниваться к государственной измене.

По случаю присвоения Урфину королевского титула было назначено грандиозное народное торжество. Зная, что никто из жителей города и окрестностей на него добровольно не явится, главный распорядитель и генерал Лан Пирот приняли свои меры. Накануне праздника, ночью, когда все спали, по домам пошли дуболомы. Они будили жителей и полусонных тащили на дворцовую площадь. Там они могли досыпать или бодрствовать, по желанию, но уйти оттуда не могли.

И поэтому, когда Урфин в роскошной королевской мантии появился на балконе дворца, он увидел на площади огромную толпу народа. Раздались жиденькие крики "ура!", это кричали приспешники Урфина и деревянные солдаты.

Грянул оркестр. Но это был не тот оркестр, искусная игра которого славилась в стране. Несмотря на угрозы, музыканты отказались играть, и инструменты были переданы придворным и деревянным солдатам. Дуболомы получили ударные инструменты: барабаны, тарелки, треугольники, литавры. А придворным дали духовые: трубы, флейты, кларнеты.

И как играл этот созданный по приказу оркестр!

Трубы хрипели, кларнеты визжали, флейты завывали, как разъярённые коты, барабаны и литавры били не в лад. Впрочем, дуболомы так усердно лупили палками по барабанам, что кожа на них лопнула, и барабаны скоро замолчали. А медные тарелки сразу треснули и начали дико дребезжать. И тогда народом, собранным на площади, овладело необузданное веселье. Люди корчились от смеха, зажимали себе рты ладонями, но неистовый хохот прорывался наружу. Иные падали на землю и валялись в изнеможении.

Придворный летописец записал в книгу, что это народное веселье было признаком радости от восхождения на престол могущественного короля Урфина Первого.

Церемониал закончился приглашением всех желающих на пир, который состоится во дворце короля.

Гингема с удовольствием ела мышей и пиявок, эту обычную пищу волшебников. Но Урфин, несмотря на все настояния филина Гуамоко, никак не мог решиться проглотить хотя бы одну пиявку или съесть мышь. И он задумал ловкий обман.

Накануне пира повар Балуоль был вызван к Урфину и имел с ним долгий разговор наедине. Уходя от правителя, толстяк корчил страшные гримасы, силясь подавить распиравший его смех. Повар дорого дал бы за возможность раскрыть кому-нибудь тайну, связавшую его с Урфином. Но увы! Это было запрещено ему под страхом смерти. Балуоль выгнал из кухни поварят, закрыл дверь и принялся за стряпню.

Пир подходил к концу. Придворные осушили немало бокалов за здоровье императора.

Урфин помещался во главе стола, на троне Гудвина, который нарочно перенесли сюда из тронной залы, чтобы всегда напоминать о величии завоевателя. Изумруды были вынуты отовсюду, кроме трона и когда на нём восседал Урфин Джюс, сияние драгоценных камней делало выражение мрачного сухого лица диктатора ещё более неприятным.

На спинке трона сидел филин Гуамоко, сонно прикрыв жёлтые глаза. А сбоку стоял медведь Топотун, зорко присматриваясь к пирующим, чтобы наказать любого, кто не окажет должного почтения повелителю.

Дверь раскрылась, вошёл толстый повар, неся на золотом подносе два блюда.

- Любимые кушанья величества готовы! - громко возгласил он и поставил блюда перед королем.

Придворных затрясло, когда они увидели, что принес повар. На одном блюде возвышалась горка копчёных мышей с хвостиками винтом, на другом лежали чёрные скользкие пиявки.

Урфин сказал:

- У нас, волшебников, свой вкус и он, быть может, покажется несколько странным вам, обыкновенным людям.

Медведь Топотун проворчал:

- Хотел бы я посмотреть на того, кому покажется странным вкус повелителя!

При гробовом молчании присутствующих Урфин Джюс съел несколько копчёных мышей, а потом поднёс к губам пиявку, и она стала извиваться в его пальцах.

Придворные потупили взоры, и только главный распорядитель Руф Билан преданно смотрел в рот повелителю.

Но как были бы удивлены зрители этой необычной картины, если бы узнали тайну, известную лишь королю и повару. Волшебная пища была искусной подделкой. Мыши были сделаны из нежного кроличьего мяса. Пиявок Балуоль испёк из сладкого шоколадного теста, а извиваться их заставили ловкие пальцы Урфина Джюса.

Своим фокусом Урфин рассчитывал убить сразу двух зайцев: убедить филина, что он стал настоящим волшебником, и удивить и испугать своих подданных.

Первой цели он добился. Гуамоко, не слишком хорошо видевший при свечах, вдался в обман и одобрительно закивал головой. Второе желание Урфина тоже было удовлетворено полностью.

Вернувшись с пира, распорядители и советники рассказали своим домашним о том, что видели, и, конечно, не обошлось без преувеличений.

По стране прошла молва, что волшебник Урфин на пиру глотал живых ящериц и змей. Эта весть наполнила сердца людей ужасом и отвращением.

Через три дня после пира придворный летописец представил обширный доклад, где с неопровержимой ясностью выводил род Урфина от древних королей, когда-то правивших всей Волшебной страной.

Из этого летописец сделал два важных вывода. Во-первых, Урфин вступил на престол по законному праву, как наследник древних владык. Во-вторых, волшебницы Стелла и Виллина без всякого на то права и основания присвоили земли Урфина, и на этих наглых захватчиц надо пойти войной и лишить владений.

В награду за свой труд летописец получил серебряный подстаканник, отобранный у одного купца и ещё не попавший в дворцовые кладовые.

Для того чтобы следить за людьми и вылавливать недовольных, Урфин Джюс решил создать полицию. Солдаты были для этого слишком неповоротливы.

Джюс изготовил для образца первого полицейского, поручил работу своим подмастерьям, и полиция в короткое время наводнила город и окрестности.

Полицейские были тоньше и слабее солдат, но длинные ноги делали их необычайно прыткими, а огромные уши позволяли подслушивать любые разговоры. Для скорости подмастерья приделывали полицейским разветвлённые древесные корневища вместо рук, обрубая отростки, служившие пальцами, если они оказывались чрезмерно длинными. У иного полицейского насчитывалось по семь и по десять пальцев на каждой руке, но Урфин полагал, что от этого руки будут только цепче. Правитель вооружил полицию рогатками, и она, благодаря большой практике, пользовалась этим оружием чрезвычайно ловко.

У начальника полиции были самые длинные ноги, самые большие уши, больше пальцев на руках, чем у любого из его подчинённых, и наравне с главным государственным распорядителем он имел право в любое время входить к Урфину Джюсу для доклада.

В подвале дворца день и ночь неутомимо работали бывшие солдаты, а ныне ефрейторы, зеленый и голубой, превратившиеся в искусных столяров. Они выпускали одного за другим безголовых дуболомов и складывали их штабелями в углу мастерской. Отдельными кучками, как деревянные шары, лежали головы. Для каждого взвода изготовлялся капрал из красного дерева.

Урфин Джюс вечером запирался в особой комнате и там вырезал головам лица, а потом приделывал зелёные, красные, фиолетовые стеклянные пуговицы вместо глаз.

Он прикреплял головы к безголовым телам и посыпал солдат живительным порошком. Призванное к жизни пополнение дуболомной армии раскрашивалось и после просушки отводилось на задний двор, где поступало в обучение к капралам и палисандровому генералу Лану Пироту, пробоину на голове которого Урфин заделал и отполировал.

Взвод за взводом выходил чинным маршем из ворот дворца под командой капралов...

Армия Урфина Джюса подходила числом к ста двадцати солдатам. По городу и окрестностям постоянно ходили дозоры. Взводы солдат были посланы в Голубую страну Жевунов и в Фиолетовую страну Мигунов, чтобы назначенные туда наместники могли держать народ в повиновении.

• « Вступление
• На помощь к друзьям »